Абрамов Сергей - Опознай Живого
Сергей Александрович Абрамов
Опознай живого
Повесть рассказывает о борьбе органов госбезопасности с вражеской
агентурой во время Великой Отечественной войны и в наши дни.
Одесса
Я И ГАЛКА
Я выхожу из ванной двухместного номера приморской гостиницы и почему-то
поглядываю на потолок. Он так высок, что цепочку люстры с молочно-матовыми
фонариками следовало бы удлинить по меньшей мере на метр. Такие
величественные готические палаты я видел до этого только в застенчивых
парижских переулочках в патриархальных отелях для богатых негоциантов.
Я надеваю у зеркала белую водолазку с красной каемкой у шеи и серый
твидовый пиджак.
- Стареющий ловелас с Больших бульваров, - критически замечает Галка.
- Не язви. Принимай душ, и пойдем.
- Душ меня не устраивает. Нужна ванна. Иди один.
- Жаль. А может, без ванны?
- Иди, иди. Я уже была в Одессе в пятьдесят первом и шестьдесят
восьмом. Все то же, только пообтерлось и постарело.
- А я не был здесь с сорок пятого, когда Седой вызвал меня в Москву.
- Значит, начнется паломничество по святым местам?
- Это как смотреть, Галочка. Для меня они действительно святые.
- Знаю даже, с чего начнешь.
Я молчу.
- Конечно, с трехэтажного дома на углу Свердлова и Бебеля! - смеется
Галка. - Так он не постарел - одряхлел. Черная дыра вместо подъезда. Двери
почему-то сняты, а перила на лестнице еле держатся. Я и на дворе была. Он
кажется совсем крохотным. Знаешь, как уменьшается пространство детства,
когда взрослеешь? И старого каштана посреди уже нет, и дворовая наша
Швамбрания вспоминается с жалостью. Лучше не ходи, кавалер Бален де Балю.
Так меня окрестили в звонких ребяческих играх, по имени владелицы
частной женской гимназии, в которой после революции обосновалась наша
советская трудовая школа. Мне очень нравилось это роскошной звучности имя,
особенно после того, как я прочел Ростана в переводе Щепкиной-Куперник.
Кавалер Бален де Балю! "Дорогу, дорогу гасконцам, мы с солнцем в крови
рождены!"
- Для полковника это, пожалуй, чуть-чуть сентиментально, - иронически
добавляет Галка, - особенно когда ему уже за пятьдесят.
А тогда мне было двадцать два года...
Мы собирались на чердаке над Галкиной комнатой, куда можно было
проникнуть сквозь дыру в потолке из бокового чуланчика. Нас было пятеро,
сгрудившихся вокруг старенького, починенного мною радиоприемника,
хрипловатым шепотом передававшего согревающие сердце слова: "От Советского
информбюро..." Пятеро выросших на одной улице, в одном дворе и в одной
школе: я, недоучившийся юрист-первокурсник, работавший наборщиком в
типографии "Одесской газеты", школьница Галка, дотянувшая до десятого класса
и вместо вуза поступившая официанткой в немецкий ресторан на углу
Преображенской и Греческой, Володя Свентицкий, перворазрядник по боксу в
полусреднем весе, укрывшийся от румынской мобилизации в артели грузчиков на
станции Одесса-Товарная, и его брат Гога, бывший пионер, ныне чистильщик
сапог на Приморском бульваре. А чуть в стороне примостилась Вера, когда-то
библиотекарь городской библиотеки имени Ивана Франко, превращенной в
общежитие для гарнизонных солдат из охраны губернатора Алексяну, - книги
сожгли, персонал разогнали, книжные стенды перешли под солдатские койки.
Веру тогда стараниями Галки удалось устроить кастеляншей в соседний с
рестораном отель "Пассаж" на той же Преображенской. Она распределяла и
сдавала в прачечную постельное белье для гостиничных постояльцев - офицеров
немецких резервных частей, задерживающихся в Од
