Аверченко Аркадий - Эволюция Русской Книги
Аркадий Аверченко
Эволюция русской книги
Этап первый (1916 год)
-- Ну, у вас на этой неделе не густо: всего три новых
книги вышло. Отложите мне "Шиповник" и "Землю". Кстати,
есть у вас "Любовь в природе" Бельше? Чье издание?
Сытина? Нет, я хотел бы саблинское. Потом, нет ли "Дети
греха" Катюль Мендеса? Только, ради бога, не "Сфинкса"
-- у них перевод довольно неряшлив. А это что? Недурное
издание. Конечно, Голике и Вильборг? Ну, нашли тоже, что
роскошно издавать: "Евгений Онегин" -- всякий все равно
наизусть знает. А чьи иллюстрации? Самокиш-Судковской?
Сладковаты. И потом формат слишком широкий: лежа читать
неудобно!
Этап второй (1920 год)
-- Барышня! Я записал по каталогу вашей библиотеки
72 названия -- и ни одного нет. Что ж мне делать?
-- Выберите что-нибудь из той пачки на столе. Это те
книги, что остались.
-- Гм! Вот три-четыре более или менее подходящие:
"Описание древних памятников Олонецкой губернии", "А
вот и она -- вновь живая струна", "Макарка Душегуб" и
"Собрание речей Дизраэли (лорда Биконсфильда)"...
-- Ну, вот и берите любую.
-- Слушайте... А "Памятники Олонецкой губернии" --
интересная?
-- Интересная, интересная. Не задерживайте очереди.
Этап третий
-- Слышали новость?!!
-- Ну, ну?
-- Ивиковы у себя под комодом старую книгу нашли!
Еще с 1917 года завалялась! везет же людям. У них по
этому поводу вечеринка.
-- А как называется книга?
-- Что значит как: книга! 480 страниц! К ним уже
записались в очередь Пустошкины, Бильдяевы, Россомахины
и Партачевы.
-- Побегу и я.
-- Не опоздайте. Ивиковы, кажется, собираются
разорвать книгу на 10 тоненьких книжечек по 48 страниц
и продать.
-- Как же это: без начала, без конца?
-- Подумаешь -- китайские церемонии.
Этап четвертый
Публикация:
"Известный чтец наизусть стихов Пушкина ходит по
приглашению на семейные вечера -- читает всю "Полтаву"
и всего "Евгения Онегина". Цены по соглашению. Он же
дирижирует танцами и дает напрокат мороженицу".
Разговор на вечере:
-- Слушайте! Откуда вы так хорошо знаете стихи
Пушкина?
-- Выучил наизусть.
-- Да кто ж вас учил: сам Пушкин, что ли?
-- Зачем Пушкин. Он мертвый. А я, когда еще книжки
были, -- так по книжке вызубрил.
-- А у него почерк хороший?
-- Причем тут почерк? Книга напечатана.
-- Виноват, это как же?
-- А вот делали так: отливали из свинца буквочки,
ставили одну около другой, мазнут сверху черной краской,
приложат к белой бумаге да как даванут -- оно и
отпечатается.
-- Прямо чудеса какие-то! Не угодно ли присесть!
Папиросочку! Оля, Петя, Гуля -- идите послушайте, мусье
Гортанников рассказывает, какие штуки выделывал в свое
время Пушкин! Мороженицу тоже лично от него получили?
Этап пятый
-- Послушайте! Хоть вы и хозяин только мелочной
лавочки, но, может быть, вы поймете вопль души старого
русского интеллигента и снизойдете.
-- А в чем дело?
-- Слушайте... Ведь вам ваша вывеска на ночь, когда
вы запираете лавку, не нужна? Дайте мне ее почитать на
сон грядущий -- не могу заснуть без чтения. А текст там
очень любопытный -- и мыло, и свечи, и сметана -- обо
всяком таком описано. Прочту -- верну.
-- Да... Все вы так говорите, что вернете. А намедни
один тоже так-то вот -- взял почитать доску от ящика
с бисквитами Жоржа Бормана, да и зачитал. А там и
картиночка и буквы разные... У меня тоже, знаете ли,
сын растет!
Этап шестой
-- Откуда бредете, Иван Николаевич?
-- А за городом был, прогуливался. На виселицы
любовался, поставлены у заставы.
-- Тоже нашли удоволь
