Библиотека в кармане -русские авторы

         

Алейхем Шолом - Как Меня Звать


Шолом АЛЕЙХЕМ
ИЗ КНИГИ
"ЕВРЕЙСКИЕ ПИСАТЕЛИ"
КАК МЕНЯ ЗВАТЬ?
- Когда у нас в Одессе начались погромы, пожары, убийства, я сказал
себе: провались оно сквозь землю, уберусь-ка я отсюда, уеду куда глаза
глядят, черт возьми! И стал я готовиться в путь. Но легко сказать: уеду! Не
так-то просто в бочке селедке вырваться из самой середки. Паспорт стал у
меня костью в глотке!.. Не моя вина, что у меня рифмуются середки, селедки,
глотки, плетки и околотки... Да, так на чем же я остановился? Пришлось
начать хлопоты о паспорте, пришлось иметь дело с различными субъектами, да
сотрется вовеки память о них, познакомиться с писарьками, холера их возьми
сегодня же!..
- Этак вы скоро исчерпаете весь запас проклятий. Может, вернее
перестать ругаться и толком рассказать свою историю?
Так обратился к нему Дедушка, и мой коллега, обладатель горячего
темперамента, продолжал свой рассказ:
- Разве я кого-нибудь проклинаю? Черт его возьми! Я просто говорю -
провались оно в преисподнюю! Словом, стал я добывать себе паспорт. А что у
нас значит раздобыть паспорт - это, кажется, излишне рассказывать вам.
Раздобыть паспорт означает: познакомиться со всякими мордами, со всякого
рода паразитами, раздавать им деньги, как - простите за сравнение - в канун
Судного дня у входа в синагогу. Каждой морде - целковый! Короче, вполне
достаточно морд насмотрелся я, прежде чем попал к его благомордию, к самому
начальнику... Пройдя все семь кругов ада, вошел я к нему в кабинет и застал
в самом разгаре работы: он скрипел пером. А это вы, конечно, знаете, -
когда чиновник скрипит пером, не смей к нему соваться! Пусть погибает весь
мир, но ты обязан стоять и ждать, пока не перестанет скрипеть. Только уж
очень не любитель я стоять у двери, пока его благомордие когда-нибудь
перестанет скрипеть. Набрался я духу и слегка кашлянул, - так сказать,
послал эстафету: человек, мол, пришел...
Начальник, однако, не перестает скрипеть. Я осмелел и кашлянул
погромче. Он поднимает голову, пялит на меня налитые кровью глаза, разевает
пасть и рявкает:
- Что надо?
Я, конечно, вспыхиваю как спичка. Что это за "что надо"? И к чему на
меня орать? Я, когда разозлюсь, забываю сразу, на каком я свете; у меня
темнеет в глазах, начинает першить в горле, вот тут вот, говорю все, что
попадет на язык, мне хочется изломать все, что вижу, разодрать в клочья,
уничтожить дотла! Помню историю, я был тогда ребенком. Рос я сиротой, и
слово "сирота" было мне ненавистней свинины, и еще не мог я терпеть, когда
меня, бедняжку, мол, сироту, жалели. Жалость, когда ее проявляют публично,
открыто, перед всем миром, отвратительна, тошнотворна, гадость! Короче, я
был сиротой, и меня жалели, а больше других жалела меня наша соседка, ее
звали Иешиихой. Надумала однажды эта Иешииха и, преисполненная жалости к
сироте, купила ему, прошу вашего прощения, портки. Ладно, описывать вам
великолепие, красоту, шик этих портков не приходится Раз в сто лет
попадаются такие портки. Не знаю, можно ли в наше время достать такие
портки по три рубля за дюжину! Ладно, не это главное. Стоило бы вам
посмотреть, как Иешииха созвала всех соседок и кумушек со всей улицы,
развернула портки, показала всему миру - пусть все видят, что за портки
Иешииха купила сироте. И весь мир любовался портками, все их разглядывали,
как сокровище, оценивали и завидовали не столько сироте, ставшему
обладателем таких знаменитых портков, сколько Иешиихе, совершившей такое
благодеяние... Я смотрел на все это издали, разъяр





Содержание раздела