Алейхем Шолом - Место В Загробном Мире (Из Письма Бобруйчанину)
Шолом-Алейхем
Место в загробном мире (Из письма бобруйчанину)
От переводчика. Меня заинтересовала популярная двухтомная монография
"Бобруйск" (1967 г., Тель-Авив, под редакцией проф. Иегуды Слуцкого), так как
в этом городе моей юности во время Второй мировой войны погибли вместе со
всеми евреями мои родители и родственники. Около тысячи страниц большого
формата, множество фотографий, десятки авторов, в том числе - видных
общественных деятелей, известных писателей, поэтов, публицистов. Преобладает
иврит, но есть несколько материалов на языке идиш, и среди них - рассказ
Шолом-Алейхема.
В 1912 году в Бобруйске состоялся его литературный вечер, и местная газета
на идиш "Бобруйскер вохнблат" ("Бобруйский еженедельник") опубликовала рассказ
нашего классика, посвященный этому событию, - "Место в загробном мире".
Полагая, что это произведение представляет интерес для для читателей
"Еврейского камертона", я перевел его на русский язык.
Вы пишете, что желателен мой приезд в Бобруйск. отвечаю: приеду в Бобруйск
с большим удовольствием. Вспоминая предыдущий визит в этот город, должен
признаться, что именно в Бобруйске я получил место в загробном мире.
Это было... Но вы-то, несомненно, помните, когда я посетил ваш город, вы
же бобруйчанин...
Это было зимой. Валил снег, но он вскоре растаял, превратившись в огромное
болото. Я не должен вам описывать непролазную бобруйскую грязь, ведь вы же
бобруйчанин...
Зал, в котором состоялся мой литературный вечер, был ярко освещен
множеством ламп. Их свет отражал также окружающие болота вплоть до заезжего
дома, где я остановился. И так как было светло и довольно близко, я отправился
на вечер пешком. Шел один, держа в руках пачку рукописей, которые собирался
прочесть публике.
Вместе со мной, чуть в сторонке, шел еще один человек, как и я, шлепая по
густой грязи, которую освещали лампы, горевшие в зале.
Вскоре выяснилось, что человек, идущий следом и, как и я, хлюпающий по
болоту, - женщина.
Вначале она шагала в сторонке, соблюдая дистанцию, но постепенно
расстояние между нами сократилось, и она приблизилась ко мне вплотную. Это
произошло неподалеку от зала.
- Будьте так добры и здоровеньки, - произнесла она с сияющей улыбкой (по
ее интонации я понял, что она из местных - литовских евреев). - И не
обижайтесь, что затрудняю вас. Вы же идете на вечер Шолом- Алейхема?
- А в чем дело?
- Если на вечер Шолом-Алейхема, у меня к вам большая просьба.
- А именно?
- Возьмите меня с собой, и вы совершите богоугодное дело, обретете место в
загробном мире. Я бедная девушка, служу в одном из этих дворов, содержу маму и
двух маленьких сестричек... И если мне удастся сэкономить несколько медяков,
отнесу их Гинзбургу*) и возьму напрокат книжку на субботу. Я слышала, что
здесь Шолом-Алейхем, и хочу его повидать и послушать. Если бы вы только знали,
как я вырвалась на этот вечер. Догадайся об этом моя хозяйка - растерзала бы
меня! Очень прошу вас совершить богоугодное дело: провести меня на вечер
Шолом-Алейхема - вам обеспечено место в загробной жизни.
- Договорились, я возьму вас на Шолом-Алейхема.
Мы уже были возде зала, точнее - у самой кассы.
- Пропустите эту девушку, - сказал я, и не успел оглянуться, как она уже
была внутри, растворившись среди густой публики, переполнившей зал. Народа
было так много, что в воздухе висели клубы пара.
Но не в этом суть дела, как любил выражаться дедушка Менделе**).
В первом отделении я ее не видел и, признаться, почти забыл о столь легко
пр
