Алейхем Шолом - Молочная Пища
Шолом АЛЕЙХЕМ
Молочная пища
(Монолог касриловского чревоугодника)
Тот, кто завел обычай в праздник пятидесятницы* по утрам употреблять
молочную пищу, тот, поверьте, был мудрецом. Нет лучше, нет вкусней, нет свежее
и дешевле молочной еды! Правда, она тоже обходится в копеечку, все же с мясом
ее не сравнить, причем мясо вам дает всего лишь мясо да кости, а в молоке - и
молоко, и творог, и масло, и сметана, и сливки, и простокваша, и сыворотка! А
сколько всякой всячины можно соорудить из молочных продуктов! Из мяса вы
можете приготовить только бульон, гуляш, кисло-сладкое и жаркое - вот и все. А
имея молоко, можно состряпать и молочную кашу, и молочную лапшу, и рис в
молоке, и молочные вареники, и молочные калабушки, и молочную вермишель, не
говоря уж о самом молоке. Не счесть всего, что можно сделать из творога и
масла! Судите сами: тут и пельмени, и вареники, и оладушки, и пирог, и
творожники, и запеканка, и налистнички, и галушки, и блинчики, и сырники, и
плюшки, и блины, и ушки... Да сверх того еще такое множество всяких блюд, что
всего и не вспомнишь, к примеру: ватрушки с творогом, масленая каша, рыба на
масле, молочный борщ, ряженка, сливки - от такого вкусного стола никто не
откажется, разве самый что ни на есть последний глупец, которого впору кормить
соломой.
Меня, например, разбуди среди ночи и угости чем-нибудь молочным, спасибо,
не откажусь, съем с превеликим удовольствием, если только, конечно, я
незадолго до того не поел мясного*. Не стану отпираться! Я большой любитель
молочной кухни. Впрочем, не столько я, сколько жена. Вся Касриловка называет
нас "обжорами", несмотря на то, что на столе у нас то же, что у всех, то есть
кукиш с маслом!
Откуда же, спрашивается, взялось оно, это прозвище "обжоры"? Ума не
приложу! Может, оно пристало к нам потому, что мы способны без конца говорить
о еде. Меня, например, хлебом не корми, а дай побродить по рынку, постоять в
рыбном ряду. Рыба - это моя страсть! За кусок рыбы я готов отдать все на
свете. А может, наше прозвище пошло оттого, что мы употребляем массу хлеба. Я,
например, на субботу трачу уйму муки, потому что у меня, не сглазить бы, есть
кому поработать зубами, едоков хватает. У меня, дай им бог здоровья и счастья,
без малого дюжина, причем на аппетит никто, слава богу, не жалуется, ни с
раввином, ни с врачом, слава богу, насчет аппетита советоваться не приходится.
Вся заковыка в том, чем питаться. Потому что я, не про вас будь сказано,
отнюдь не являюсь крупным богачом, то есть, конечно, я, упаси бог, не нищий,
нет, но и в богачи не вышел. Я всего-навсего лавочник, всего-навсего. Лавчонка
у меня, доложу я вам, такая, что хуже некуда. Одно звание, что лавка! И держу
я ее, лавчонку эту, только ради своего родича. Есть у меня, надо вам сказать,
такое "сокровище" в виде богатого родственника с "ее" стороны... "Его" отец
доводится "ее" бабушке двоюродным братом. Оно хоть и отдаленное, но все ж
родство. Он сам ямпольский, то есть живет в Ямполе, и слывет за богача,
вернее, когда-то считался тузом, из самых крупных, а сейчас малость того, как
говорится, съехал... Впрочем, одно к другому не относится, не худо бы мне
иметь то, что он потерял. Одних процентов он и сейчас еще выплачивает за год
столько, что нам с вами вполне хватило бы.
Обычно мы навещаем его по очереди, то я, то жена, в грустные дни, когда мы
поминаем усопших. При этом она, как водится, ударяется в слезы, а ему это не
по нраву. Он ворчит, но податься ему некуда. Ведь он выну
