Алейхем Шолом - Заколдованный Портной
Шолом АЛЕЙХЕМ
Заколдованный портной
(Заимствовано из старинной хроники)
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Бысть муж во Злодеевке - жил человек в Злодеевке, местечке, расположенном
в округе Мазеповки, неподалеку от Хаплаповичей и Козодоевки, между Ямполем и
Стрищем, как раз на той дороге, по которой ездят из Пиши-Ябеды через
Печи-Хвост на Тетеревец, а оттуда - на Егупец.
И наречен бысть оный муж Шимон-Элиогу - и имя ему было Шимен-Эле, а
прозвали его "Шимен-Эле Внемли Гласу" за то, что во время моления в синагоге
он имел обыкновение бурно проявлять свои чувства: прищелкивать пальцами,
вопить и голосить, заливаться на все лады.
И бысть сей муж швецом - и был этот человек портным, - не то чтобы, упаси
бог, из перворазрядных, из тех, что шьют по "картинке", именуемой "журналом",
а попросту - заплатных дел мастером, то есть умел, как никто, поставить
заплату, заштопать дыру, чтобы незаметно было, или перелицевать какую угодно
одежку, вывернуть ее наизнанку - прямо-таки превратить старье в новую вещь.
Возьмет, к примеру, старый халат и сделает из него кафтан, из зипуна - пару
штанов, из штанов выкроит жилетку, а из жилетки - еще что-нибудь... Не
думайте, что это так просто!
Вот на такие дела Шимен-Эле Внемли Гласу был поистине мастак. А так как
Злодеевка - местечко нищее и справить новую одежду там дело не столь обычное,
то Шимен-Эле был в большом почете. Беда только, что он никак не мог поладить с
местными богачами, любил совать нос в общинные дела, заступаться за бедняков,
говорить довольно откровенно о благодетелях, пекущихся о нуждах общества;
откупщика коробочного сбора* он при всем честном народе смешивал с грязью,
заявлял, что он вымогатель, кровопийца, людоед, а резники и раввины, которые с
откупщиком заодно, - попросту шайка, скопище воров, мошенников, головорезов,
разбойников, злодеев, черт бы их побрал с их батьками и прабатьками - до
самого прадеда Тереха с дядей Ишмоелом впридачу!*
Среди ремесленников, членов братства "Благочестивый труженик", Шимен-Эле
Внемли Гласу слыл "музыкантом". На их языке это означало: человек, изощренный
во всяких премудростях, - потому что Шимен-Эле так и сыпал изречениями,
цитатами из священных книг, вроде: "Аз недостойный", "Да возрадуются и
возвеселятся", "Ныне день великого суда", "Угнетены и раздроблены", "Как в
писании сказано", - вставлял им самим придуманные древнееврейские слова и
поговорки, которые у него всегда были наготове. К тому же и голосок у него был
неплохой, хотя излишне визгливый и хрипловатый. Зато знал он как свои пять
пальцев все синагогальные напевы и мотивы, до смерти любил петь у амвона, был
старостой в портновской молельне и бывал, как водится, бит по большим
праздникам.
Шимен-Эле Внемли Гласу был всю жизнь горемычным бедняком, можно сказать
почти нищим, но впадать по этому случаю в уныние он не любил. "Наоборот, -
говаривал он, - чем беднее, тем веселее, чем голоднее, тем песня звонче! Как в
талмуде* сказано: "Приличествует бедность Израилю, як черевички красны дивке
Хивре..."*
Короче говоря, Шимен-Эле принадлежал к числу тех, о которых говорят: "Гол,
да весел". Был он маленького роста, замухрышка, бородка реденькая, козлиная,
нос немного приплюснутый, нижняя губа чуть раздвоена, а глаза, большие,
черные, всегда улыбались. В курчавых волосах постоянно торчали клочья ваты,
кафтан был утыкан иголками. Ходил он приплясывая и неизменно напевая себе под
нос: "Ныне день великого суда..." - только не тужить!"
И роди сей муж сынов и дщерей - и был Шимен
