Александрова Татьяна - Домовенок Кузька
Татьяна Александрова
Домовенок Кузька
ПОД ВЕНИКОМ КТО-ТО БЫЛ
веником кто-то был! Небольшой, лохматый, в красной рубахе, блестит глазами и
молчит. Девочка тоже молчит и думает: "Может, это ежик? А почему он одет и
обут, как мальчик? Может, ежик игрушечный? Завели его ключом и ушли. Но ведь
заводные игрушки не умеют кашлять и так громко чихать".
- Будьте здоровы! - вежливо сказала девочка.
- Ага, - басом ответили из-под веника. - Ладно. А-апчхи!
Девочка так испугалась, что все мысли сразу выскочили у нее из головы,
ни одной не осталось.
Звали девочку Наташей. Только что вместе с папой и мамой они переехали
на новую квартиру. Взрослые укатили на грузовике за оставшимися вещами, а
Наташа занялась уборкой. Веник отыскался не сразу. Он был за шкафами,
стульями, чемоданами, в самом дальнем углу самой дальней комнаты.
И вот сидит Наташа на полу, В комнате тихо-тихо. Только веник шуршит,
когда под ним возятся, кашляют и чихают.
- Знаешь что? - вдруг сказали из-под веника - Я тебя боюсь.
- И я вас, - шепотом ответила Наташа
- Я боюсь гораздо больше. Знаешь что? Ты отойди куда-нибудь подальше,
а я пока убегу и спрячусь.
Наташа давно бы сама убежала и спряталась, да у нее от страха руки и
ноги перестали шевелиться
- Знаешь что? - немного погодя спросили из-под веника. - А может, ты
меня не тронешь?
- Нет, - сказала Наташа.
- Не поколотишь? Не жваркнешь?
- А что такое "жваркнешь"? - спросила девочка,
- Ну, наподдашь, отлупишь, отдубасишь, выдерешь - все равно больно,
- сообщили из-под веника.
Наташа сказала, что никогда не... Ну в общем, никогда не стукнет и не
поколотит.
- И за уши не оттаскаешь? А то я не люблю, когда меня за уши дергают
или за волосы.
Девочка объяснила, что тоже этого не любит и что волосы и уши растут
совсем не для того, чтобы за них дергать.
- Так-то оно так... - помолчав, вздохнуло лохматое существо. - Да
видно, не все про это знают... - И спросило: - Дряпать тоже не будешь?
- А что такое "дряпать"?
Незнакомец засмеялся, запрыгал, веник заходил ходуном. Наташа кое-как
разобрала сквозь шуршание и смех, что "дряпать" и "царапать" - примерно
одно и то же, и твердо пообещала не царапаться, ведь она - человек, а не
кошка. Прутья у веника раздвинулись, на девочку посмотрели блестящие черные
глаза, и она услышала:
- Может, и свориться не будешь? Что такое "свориться", Наташа опять не
знала. Вот уж лохматик обрадовался, заплясал, запрыгал, руки-ноги болтались
и высовывались за веником во все стороны.
- Ах, беда-беда-огорчение! Что ни скажешь - не по разуму, что ни
молвишь - все попусту, что ни спросишь - все без толку!
Незнакомец вывалился из-за веника на пол, лаптями в воздухе машет:
- Охти мне, батюшки! Охти мне, матушки! Вот тетеха, недотепа,
невразумиха непонятливая! И в кого такая уродилась? Ну, да ладно. А я-то на
что? Ум хорошо, а два лучше того!
Тут Наташа потихоньку стала смеяться. Уж очень потешный оказался
человечек. В красной рубахе с поясом, на ногах лапти, нос курносый, а рот до
ушей, особенно когда смеется.
Лохматик заметил, что его разглядывают, убежал за веник и оттуда
объяснил:
- "Свориться" - значит ссориться, ругаться, позорить, дразниться -
все едино обидно.
И Наташа поскорее сказала, что ни разу, никогда, нипочем его не обидит.
Услышав это, лохматик выглянул из-за веника и решительно произнес:
- Знаешь что? Тогда я совсем тебя не боюсь. Я ведь храбрый!
БАНЬКА
- Кузька, - ответил незнакомец.
- Это тебя звать Кузька. А кто ты?
- Сказки знаешь? Так во
