Алексеев Сергей - Утоли Моя Печали
Сергей Алексеев
Утоли моя печали.
OCR -=anonimous=-
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ЗОЛОЧЕНЫЙ КУБОК (1995)
1
Они снова встретились на служебной лестнице, точнее, на площадке между этажами. Он поднимался вверх и очень спешил, она спускалась вниз, как всегда грациозно, царственно — не шла, а несла себя, отстукивая каблучками ритм его сердца.
Бурцев увидел ее раньше, вернее, сначала узнал шаги и остановился, закрыв глаза, считал на слух ступени под ногами Наденьки. Стук прервался на третьей.
— Сережа?.. Здравствуй.
Перед ней трепетали не только областные прокуроры, но и многие начальники центрального аппарата. Бывало, входили на полусогнутых, выходили с испариной на лбу и облегченным вздохом. Потом говорили, что у нее совсем не женский характер, что ей опасно смотреть в глаза и что ложь она чувствует еще до того, как ты успел открыть рот.
Ей уже давно дали прозвище — Фемида.
Но сейчас их никто не видел, и потому голос ее звучал как оброненная на пол монетка.
Бурцев поднял веки — Наденька смотрела на него, чуть склонив маленькую головку с тяжелой прической и оперевшись рукой о поручень. Ему показалось, что тонкие ее пальчики с удлиненными ноготками чуть подрагивают.
— Привет, — сказал он. — Опять мы с тобой на лестнице...
— Да? Почему опять? — как-то отвлеченно спросила она.
— Потому что в прошлый раз мы встречались на этой же лестнице. Только двумя этажами выше. Ты поднималась, я спускался...
— Да?.. Странно, а я забыла...
— Два года прошло, к тому же ты всегда была забывчивой...
— Ладно, иди ко мне в кабинет, я сейчас приду. — Взгляд ее был рассеянным, мысли витали в облаках.
— Почему к тебе? Меня срочно вызвали к Генеральному, я только из командировки...
— Сначала ко мне, это я тебя пригласила.
— Странно... Зачем? — Бурцев усмехнулся. — Это что, свидание? Неужели соскучилась?
— Не на лестнице же объяснять. — Она не приняла шутки. — А ты опять был в командировке?
— Мое нормальное состояние — командировки...
— Я всегда боялась, что однажды ты уедешь и никогда не вернешься... Зачем отпустил бороду, Сережа? Она тебе не идет.
— Ты просто не привыкла...
— Все равно! Сбрей.
— Вся сила моя — здесь! — еще раз отшутился Бурцев и вспушил бороду. — Что естественно, то не безобразно.
— Ну все, поднимайся ко мне! — Наденька, как в студенчестве, будто бы махнула рукой, но только обозначила это движение. — Мы давно ждем тебя!
— Кто это — мы? Ты с Вадим Вадимычем?
— Мы с Генеральным. Для тебя есть специальное поручение! Ты занимался костями в восемьдесят седьмом году?
— Костями? — переспросил Бурцев. — Какими костями?
— Помнишь, с черепом все возился, на эксгумации выезжал... Иди ко мне в приемную и жди. А я сейчас вернусь!
Из Наденьки она превратилась в Фемиду и слова уже не роняла, а припечатывала, как контрольный штамп прокурорского надзора.
Правда, тремя ступенями ниже чуть отступила назад и добавила:
— Скажи, чтобы впустили ко мне. И пусть секретарь приготовит кофе.
Сергей поднялся на четвертый этаж, вошел в приемную, но не стал проситься в кабинет и сел в кресло для посетителей. Передавать распоряжение по поводу кофе тоже сначала не захотелось: незнакомый ему хозяин приемной, должно быть из бывших районных следователей, выгнул седую бровь и устроил допрос:
— Надежды Николаевны нет. Вы по какому вопросу?
— По вопросу костей, — съязвил Бурцев, демонстративно снимая форменный китель с зелеными петлицами. — Ну и жара у вас...
Это секретарю не понравилось, он, вероятно, многим подражал за свою жизнь. Теперь на старости лет — новой на
