Библиотека в кармане -русские авторы

         

Алексин Анатолий - Дневник Жениха


Анатолий Алексин
Дненвик жениха
Люди, я заметил, охотно признают те свои недо-статки, которые фактически являются их достоинствами: «Застенчив я очень!», «Уж слишком я щедр!», «Суровости мне не хватает!»
Но что поделаешь, если я на самом деле застенчив и даже отчасти робок? «Человек без претензий! — говорят обо мне. — Ему так мало нужно...» Но кое-что мне все же необходимо: чтобы тетя Зина была рядом до конца моих дней.
— Моих, Митенька! — поправляет она. — Ведь я настолько старше тебя...
— Жерар Филипп прыгал с крыш, кидался в огонь, скакал на трех лошадях одновременно, а умер в постели. Смерть, как известно, выбирает не по очереди, а по жребию, — говорю я. И ей возразить нечего.
Все годы, которые вместила в себя моя память, я с тетей Зиной не разлучаюсь.
Но вернемся к застенчивости. Именно она заставила меня начать этот дневник: довериться бумаге легче, чем людям. Я не собираюсь повествовать о событиях своей жизни: ничего исторически важного в ней пока что не происходит.

Я хочу записывать мысли. Если они будут приходить в голову... И дат не буду указывать: какая разница — вчера посетила меня мысль или сегодня?

Сегодня она меня, кстати, не посетила.
* * *
Как только появится интересная мысль, сразу начинает казаться, что кто-то ее до тебя уже высказал. Потому, наверно, что все интересное должно же быть когда-нибудь высказано!
Если человек написал за всю свою жизнь хоть одну талантливую страницу, он, безусловно, талантлив, ибо случайно написать такую страницу нельзя. Это известно. А если я выскажу хоть одну мудрую мысль?.. Ведь она не явится дураку!

Думаю, нет: мудрые мысли никогда не путают адресов.
«Всякая любовь хороша уже тем, что она непременно проходит», — с циничным и грустным откровением написал кто-то. Кажется, написал... Потому что лично меня такая мысль посетить не могла, а я знаю, что она существует.
Про ту любовь ничего определенного утверждать не могу. Но «всякая»? Нет, неправда! Мы с тетей Зиной можем доказать, опровергнуть...

Хотя никто нас об этом не просит.
* * *
И все-таки мыслей у меня на целый дневник не хватит. Не наберется. К тому же, их рождают события.

Так что от событий никуда не уйдешь!
В школе учитель физкультуры, имевший привычку хохотать, если кто-нибудь из нас падал и ушибался, упрекал меня в безволии: «Женский какой-то характер!»
— Прости, Митенька, иного характера ты у меня перенять не мог, — извинялась тетя Зина. — Под женским игом жить — по-женски выть!
Я сломя голову бросался возражать против слова «иго».
Потому что ее «иго» подарило мне дом, уют и спокойствие: ни одного поступка я без благословения тети Зины не совершал.
Люди часто не верят, что за благополучием в человеческих отношениях не таится ничего, кроме благополучия. Счастье чужого дома вызывает у них подозрение. А иногда раздражение...

Мальчишки во дворе дали самому близкому мне человеку прозвище «Буксир «Тетя Зина». Их почему-то зло веселит, что этот милосердный «буксир» тянет за собой «баржу», то есть меня.
— Ничего: пойдешь в институт — наберешься мужской твердости! — обещала мне тетя Зина.
У тети свое видение мира. Настолько свое, что даже собственный характер представляется ей не вполне таким, каков он на самом деле. К примеру, безволие по наследству от нее передаться мне никак не могло. Если бы существовали олимпийские игры, где люди состязались не в видах спорта, а по каким-либо душевным качествам, тетя Зина стала бы обладательницей минимум трех золотых медалей: за твердые убеждения и искусство отстаивать их; за с





Содержание раздела