Библиотека в кармане -русские авторы

         

Алексин Анатолий - 'подумаешь, Птицы !'


Анатолий Георгиевич Алексин
"ПОДУМАЕШЬ, ПТИЦЫ!.."
Колькину маму никто по имени-отчеству не называл, все, даже ребята,
называли ее просто Лелей. "Вот придет наша Леля с работы, мы вам покажем!"
- кричали они волейболистам соседнего двора, и Колька ходил гордый, будто
это он сам умел гасить так, что все игроки по ту сторону сетки боязливо
приседали на корточки; будто он сам умел принимать труднейшие мячи, а
подавал так, что мяч стремительным черным ядром пролетал в нескольких
миллиметрах над сеткой, чудом умудряясь не задеть ее.
Мама выбегала во двор в узких спортивных брюках и тенниске. Болельщики
встречали ее нетерпеливым гулом радости, но она прежде всего разыскивала
Кольку и усаживала его в первый ряд зрителей - на садовую скамейку, на
забор или прямо на траву... И тут уж Колька сидел скромно, строго, не
выражая своего торжества, а только изредка обменивался взглядами с мамой,
которая, казалось, молча спрашивала его: "Ну как? Ты доволен мною?" Или,
наоборот, виновато подмигивала ему: "Прости... Сейчас постараюсь
исправиться!" А когда команда выигрывала, мама непременно поднимала Кольку
на руки и целовала, будто он был самым дорогим победным кубком, врученным
ей раз и навсегда за все прошлые, настоящие и будущие победы.
Отец был намного старше мамы. Он не умел играть в волейбол, не умел
бегать на лыжах и плавать диковинным стилем баттерфляй так хорошо, как
умела мама. И мама почему-то не заставляла его учиться всему этому. Но
зато она научила его тоже ходить в спортивной майке с распахнутым воротом,
долго гулять перед сном и делать по утрам гимнастику (она -вытаскивала в
коридор сразу три коврика - для себя, для отца и совсем маленький для
Кольки). А еще она научила отца судить волейбольные матчи, и когда отец со
свистком во рту усаживался сбоку возле сетки, он тоже казался Кольке, а
может быть, и всем остальным совсем молодым. И его в те минуты тоже
хотелось называть просто по имени... Хотя никто его так все же не называл.
Зато вслед за мамой все уважительно именовали его:
"О справедливейший из справедливых!" И папин свисток был для
спортсменов законом. Возвращаясь домой после волейбольного сражения или
вечерней прогулки, отец очень часто говорил маме: "Мне снова легко
дышится... Снова легко!" И это было очень важно для отца, потому что у
него была бронхиальная астма.
Ну, а дома судьей была мама. Она никогда не давала громкого свистка,
никогда не напоминала вслух о правилах жизни, но отец и Колька всегда
весело и добровольно подчинялись ее решениям, потому что эти решения были
справедливы.
У Кольки было любимое занятие: лечить больных, раненых или обмороженных
птиц. Мама помогала ему и называла его птичьим доктором, а клетку, которую
они вместе смастерили, - птичьей лечебницей. Весной Колька всегда выпускал
своих выздоровевших пациентов на волю... Птицы нетерпеливо вырывались из
клетки, и Кольке от этого даже бывало немного не по себе. Но, может быть,
им просто не терпелось поскорее показать ему, насколько окрепли их крылья,
насколько готовы они к полету, и в этом-то и была, быть может, их птичья
благодарность...
Однажды летом отца стали душить частые приступы астмы.
- Я увезу тебя к самым лучшим врачам: к реке, к свежему воздуху... И
они тебя вылечат! - сказала мама. - Мы заберемся в глушь и будем жить там
как робинзоны!
Втроем они ехали на поезде, потом на грузовике, потом шли пешком - и
забрались туда, где воздух был сухим, а природа именно такой, какую долгие
годы прописывали от





Содержание раздела