Аленник Энна Михайловна - Напоминание
Энна Михайловна Аленник
НАПОМИНАНИЕ
Э. Аленник - ленинградский прозаик, автор книг "Мы жили по соседству" и
"Анастасия". Герой новой книги Э. Аленник - врач, беспредельно преданный
своему делу, человек большого личного мужества и обаяния. Автор показывает
его на протяжении полувека. Герой - участник студенческих волнений
предреволюционных лет, хирург, спасший многих и многих людей в гражданскую
и Великую Отечественную войну. Завершается повествование событиями
послевоенных лет. Острый динамический сюжет помогает раскрыть незаурядный
и многогранный характер героя.
Оглавление
Часть первая
СЛЕДЫ ПОСТУПКОВ
Часть вторая
МИРНЫЕ ГОДЫ
Часть третья
ГОДЫ ВОЙНЫ И ЕЩЕ НЕСКОЛЬКО ЛЕТ
Памяти
Евгения Витольдовича Корчица
c Издательство "Советский писатель", 1979 г.
И долго человека знаешь - и многое тебе о нем неведомо.
Ты ищешь следы, следы начала. Оказывается, их много. Стоит назвать имя
- и толща лет прорывается, и давнее входит в сегодняшнее.
Идешь по следу жизни этого человека - и возникает книга. Ее нельзя
назвать документальной. Вероятно, герой в ней оживет и таким и не совсем
таким, как был, потому что будет оттенен разной памятью разных людей.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
СЛЕДЫ
ПОСТУПКОВ
Воспоминание-жалоба
Этот благообразный, осанистый человек с первого слова поражает
несоответствием образцово здорового вида - и голоса, идущего из недр
глубокой старости.
- Знал ли я Алексея Платоновича Коржина молодым? А как же. Я руководил
тогда горздравом, сам выписал его в Коканд. И скажу вам: невозможный это
был человек. Спросите почему? По весьма многим причинам.
Первейшая - потому, что шел наперекор нашим указаниям. Известные,
многоопытные врачи указания выполняли. А он, с несравнимо меньшим опытом,
но уже с какой-то незаслуженной славой, делал по-своему. И еще скажу о его
отношении к больным. Согласитесь, весьма странном. Удачно прооперирует и
выписывает раньше положенного срока, чтобы поскорей положить новых.
Была у него такая теорийка: после как следует сделанной операции
больной сам поправится, даже в канаве.
Помню, изложил он мне эту теорийку и с любезной улыбкой разъясняет: "Но
в канаве - в хорошую погоду. В дождливую и холодную - лучше поправляться
под крышей". Ох эта коржинская улыбочка!
Он задыхается от свежести своего негодования, от напора былых чувств.
Он делает передышку и омоложенным этими чувствами голосом продолжает:
- Как нарочно, больше всего Крржин любил делать то, чего от него не
требовалось. Никто ему не вменяет, и уж отнюдь не входит это в должность,
а он среди ночи приходит с фонариком в больницу - проверять. Был случай -
идет он по коридору, видит: в закутке спит дежурная сестра. Щелк! - и луч
фонаря прямо ей в лицо. Ну разве такое позволительно? .. Я хотел его
уволить. Начал зондировать почву - какое там! Попробуй только...
Да за него весь город на дыбы!
Он снова делает передышку, достает аккуратно сложенный носовой платок,
прикладывает его ко рту, к мягким, пышным усам, проводит по окладистой
каштановой бороде, затем со вздохом облегчения говорит:
- Наконец Коржин уехал - руководство, видите ли, мешало ему работать.
Но слухами земля полнится. Дошел и до нас слух о его фокусах в Самарканде.
Он там - ни много ни мало - насильно скрутил больного, сел верхом ему на
спину и сделал операцию на затылке! За это судить надо. А ему,
представьте, опять сошло. Там он и руководство, как теперь это называется,
охмурил. Но меня - не удалось. Потому что знаю: из-за таких, как он, и
тех, кто ими в
