Библиотека в кармане -русские авторы

         

Алешковский Юз - Чаинки


Юз Алешковский
Чаинки
ЧАИНКА ПЕРВАЯ
"Боингу" легче и быстрей было взлететь, чем мне поверить в то, что мы с
Ирой летим в Китай. На поезде с такими вот делами все проще. Смена пейзажей
географических и этнических, мелькание разнозычных всяких названий
подтверждают факт вашего перемещения в пространстве и движения к желанной
цели. А между небом и землей - что там приметишь?
И все-таки летим мы в Поднебесную. Летим, а я вдруг закомплексовал. Ну
что, сокрушаюсь, знаю я о Китае? Философию и поэзию знаю лучше, чем историю
и географию. Этнография? Ни в зуб ногой, как говорят ортопеды и дантисты.
Мифология?
Понаслышке-поначитке. Порох, компас, писчая бумага, книгопечатание
(задолго до Гутенберга и Ивана Федорова), шелк, лапша, стыренная, говорят, в
сычуаньской таверне гением промышленного шпионажа Марко Поло и навеки
пустившая корни в желудках итальянцев... Что еще? Фарфор... два-три урожая
риса в год... Боксерское восстание, про которое я сказал училке на уроке
истории, что оно было протестом китайских боксеров против введения
английскими захватчиками канатов на ринге и кожаных перчаток... зверства
оккупантов-японцев... победоносный поход Мао против клики Чан-Кай-ши и
распроклятого врага народов дяди Сэма... затем опять же Москва-Пекин,
Москва-Пекин, русский с китайцем братья навек... под знаменем свободы...
пельмени и трепанги в ресторане "Пекин"... клевые бостоновые брючки,
купленные на первый гонорар... Вот и все. Скудноваты мои знания.
Зато, утешаю себя инфантильно, кое-что по Китай и китайцев узнал
раньше, чем о германских фашистах, англо-французских империалистах и
японских шпионах...
Москва. Сокольники. Мне пять лет. Осень. Скоро день моего рождения. Иду
с мамой первый раз в жизни в китайскую прачечную по Всесвятской улице,
золотой и багровой от листвы. Совершенно не могу понять, зачем ее недавно
переименовали в честь какого-то дяди - нового советского святого, как допер
лет через пятнадцать. Всесвятская... Идем с мамой по тихой осенней улице в
китайскую прачечную. Лично я тащу в авоське огромную белую скатерть, на
которую опрокинул банку туши. Если китайцы не отстирают пятна, сказала мама,
ее можно выкинуть на помойку, и ты, мерзавец, не увидишь никаких гостей,
никакого тебе не будет дня рождения... Никакого тебе не будет дня
рождения... Довольно нелепые, устрашающие и, между тем, почему-то
убаюкивающие слова в устах матери, даровавшей тебе всю эту великолепную
жизнь... Впоследствии, полюбив нырять в глубины слов и фраз с поверхностных
их значений, гораздо сильней почувствовал и смысл, и безмерный ужас той
вполне безобидной бытовой фразы материнской. В самые тяжкие минуты жизни,
когда невмоготу было от голодухи, холодрыги, резаных ран, хронического
безденежья, несвободы и нелюбви, не молил судьбу ниспослать мне, к чертовой
матери, смерть. А вот о том, чтобы никакого не было мне дня рождения, о
бесконечном пребывании в Небытие, в гнездышке вечного покоя, в обители,
далекой от рождений, смертей и дорог жизни, на которых если не сам
бедствуешь, то немыслимо страдаешь от бедствий ближних и уродств
человеческой истории, - об этом кайфе я, признаюсь, и нынче грешен грезить в
часы бессонницы... грежу и... прекрасно, как это ни странно, засыпаю...
В китайской прачечной - влажная жарища, застит пар глаза, тошнотворно
пахнет мылом... зато запашок свежевыглаженного белья и одежки дарует душе
предчувствие ночи... захватывающе страшных сновидений... утренних сборов в
гости ...
Детство, каждый ден





Содержание раздела