Алхутов Сергей - Царь И Пёс
АЛХУТОВ СЕРГЕЙ
ЦАРЬ И ПЁС
Предисловие
Предлагаемый вашему вниманию текст содержит в себе ряд косвенных свидетельств о собственном происхождении. Так, судя по тому, что он содержит комментарии в виде сносок, иногда полемизирующие с его основным содержанием, в окончательном виде он принадлежит перу нескольких (возможно, двух) людей.
Судя по встречающемуся в сносках слову "подлинник", перед нами перевод какого-то подлинного текста, написанного, возможно, на древнегреческом языке. В тексте встречаются косвенные указания на время его происхождения *** например, комментируя химический пример с сульфидами и сульфатами; в других же местах, напротив, будто бы не замечает явной несуразицы; например, мимо его внимания прошёл вопиюще натянутый пример с воздухом и водой в конце текста.
Остался никак не откомментированным эпизод, в котором Сиддхартха Гаутама изучает китайский язык - судя по обильным комментариям к греческой и санскритской семантике, переводчик знаком с этими двумя языками, но не знаком с китайским. Да и сам перевод в ряде мест оставляет желать лучшего; остаётся выразить надежду на то, что потеряв художественную прелесть первоисточника, если таковая имела место, он не утратил достоверности последнего.
***
Афины залиты солнцем по самую щиколотку, а зной течёт сверху ещё и ещё. Босой ногой на камень уже так просто не наступишь *** тяжёлая, горячая, звонкая и пустая. Одним словом, бронза.
Даже глаза изменяют своему обыкновению: они втягивают свои тонкие невидимые щупальца, с помощью которых, как говорят иные философы, и происходит зрение, и начинают непосредственно ощущать весь жар и всю тяжесть солнца. О, Гелиос!
Скоро весь мир закипит ***где начинают желтеть ***далеко в сторону восхода солнца (о, как оно печёт, совсем допекло!) есть великие пески, и в них растут деревья... тамошние называют их "саксаул". То ещё название, всё равно, что ящерицу назвать грохочущей травой.
Вот на что, пожалуй, должна быть похожа платонова силлогистика! Кстати, говорят ещё, что в тамошнем песке летним днём можно запечь яйцо быстрее, чем на огне. Значит, у нас тут ещё не так уж плохо.
А вот на краю Агоры в жидкой тени увядающей смоковницы стоит собака Диоген и дрочит. Удовольствие на его лице явно разбавлено ехидцей, которая, однако, не мешает ему сладострастно приподниматься на цыпочки.
Кажется, все Афины уже слышали его комментарий по этому поводу: "Вот если бы можно было так же легко утолить голод, поглаживая живот!". Говорят, вчера этот странный человек выбросил свою миску, сказав, что харонова лодка такой тяжести не выдержит.
Под соседним деревом развлекается пара мальчишек. Они где-то добыли хвост от дохлой собаки. Один из пацанов удерживает его рядом с тем местом, где у Диогена, соответственно, находится фаллос, и старательно повторяет диогеновы движения рукой то по шерсти, то против шерсти. Второй бегает вокруг него на четвереньках, лает, рычит и иногда покусывает своего товарища за икры.
Диоген вовсе не обижается. Пусть это делают другие, если им охота нести в душе груз обиды. Но ведь вполне возможно, что для Харона обида весит больше, чем миска и кружка вместе взятые.
И если её не переправишь на ту сторону Стикса, то на кой ляд она вообще нужна? Зачем подбирать и таскать с собой всякую дрянь?
Ступени храма Матери богов сегодня пусты большую часть дня. Агора тоже почти пуста; если не считать Диогена и двух мальчишек, на ней за прошедшее с окончания утра время появилось не больше пяти человек. День не базарный, не рабочий,
