Амнуэль Песах - Дойти До Шхема
П.АМНУЭЛЬ
ДОЙТИ ДО ШХЕМА
В блоках памяти компьютеров Штейнберговского института можно найти
массу любопытного. Особенно для историка. Сотрудники очень настороженно
относятся к посетителям, и они правы. Обычно сюда приходят люди, которые
хотят узнать, как могла бы повернуться их жизнь, если бы они в свое время
не совершили поступка, который на самом деле совершили. Немногие верят в
то, что миры, в которых они поступили когда-то иначе, существуют реально.
Им кажется, что все это - игра воображения. Но почему бы и не поиграть -
все кажется таким реальным!
Праздных посетителей отсеивает автоматический контроль на входе.
Элементарно, кстати - проверяют альфа-ритм. Есть зубец - значит, человек
подвержен влиянию поля Воскобойникова, нет - значит, нет. Я вот оказался
неспособен. Для историка это, кстати, неплохо, иначе я просто запутался бы
в альтернативах, которые сам же и успел создать во Вселенной за неполные
сорок лет пребывания в этом лучшем из миров.
Михаэль Ронинсон, напротив, обладал ярко выраженным зубцом
Воскобойникова. Поэтому, когда он, пройдя обычный контроль, оказался перед
столом Доната Бродецки, у дежурного и тени сомнения не возникло в том, что
новый посетитель ничем не отличается от десятков прочих. Впрочем, одно
отличие было, причем бросалось в глаза: Ронинсон был одет в черный костюм,
белую рубашку, а на голове, несмотря на жару, сидела большая черная шляпа.
Под шляпой, несомненно, находилась черная же кипа, но, поскольку на
протяжении всего разговора посетитель шляпу не снял, убедиться в своем
предположении Поллок не сумел.
Хочу сразу предупредить - хотя многие из глав моей "Истории Израиля"
написаны по материалам, не имеющим однозначного подтверждения, все, что
связано с делом Михаэля Ронинсона, надежно документировано, и потому я
ручаюсь за каждое слово и каждый поступок, какими бы невероятными они вам
ни показались.
Итак, посетитель в черной шляпе вошел в холл Штейнбергского
института, миновал церебральный контроль, был фиксирован компьютером как
потенциальный реципиент, твердым шагом подошел к столу регистрации, за
которым сидел в тот день Донат Бродецки, и сказал:
- Шалом у врача. Я требую закрыть этот ваш институт, поскольку его
существование противоречит воле Творца.
Бродецки, глядя на экран компьютера, где высвечивались данные "бдики"
нового посетителя, ответил стандартной фразой, поскольку смысл сказанного
человеком в шляпе еще не дошел до сознания дежурного:
- У вас, господин, отличный зубец Воскобойникова, думаю, вы получите
все, за чем пришли.
- Я рад, что вы со мной согласны, - радостно сказал посетитель, - и
если вы готовы немедленно закрыть это заведение, то нужно сделать
сообщение для прессы.
- Прошу прощения, господин, - удивился Бродецки, - разве вы не
собираетесь подвергнуться тесту Штейнберга?
Черная борода посетителя затряслась от возмущения:
- Нет! Я сказал...
- Я слышал, - прервал его Бродецки, усомнившись в тот момент в
умственных способностях стоявшего перед ним человека. - К сожалению,
закрыть институт не в моей компетенции.
- В таком случае я пройду к вашему начальству.
Только в этот момент, переломный для истории Института Штейнберга,
Бродецки осознал, что разговор с самого начала велся на чистом русском
языке. Это и определило его дальнейшее поведение. Он встал, повесил на
окошко табличку "сагур змани" и вышел из-за стола. Посетителей в такую
жару было мало, двое других дежурных скучали и читали газеты, можно было
позволить себе лично разо
