Ананьин В - Однажды Ночью
В.Ананьин
Однажды ночью
"Последнее, что помнил профессор, был страшный, нечеловеческий крик
девушки, как будто что-то оборвавший в его сознании. Грэмс Пул прыгнул, в
два скачка достиг места ужасной схватки, поднял пистолет. Ослепительная
струя ударила в черный бок чудовища и..."
Привалов захлопнул книгу. "Тайна Мрачной Звезды". Ну, конечно. Тайна...
Чудовища. Опасности. Его всегда раздражали такие книги. Конечно, в космосе
случается всякое. И он, Привалов, мог бы кое-что припомнить, хватило бы
для целого романа. Но ведь главное-то не это! И потом, в правильно
организованной экспедиции не должно быть происшествий. Если они и
случаются, это только помеха работе.
Впрочем, шут с ними, с этими книгами. Жаль только, что они портят таких
парней, как Хромов. Романтик. Он, видно, с детства еще начитался подобных
книжонок. Он и сюда, на Геру, прилетел, мечтая о загадочных пещерах,
чудовищах, захватывающих открытиях.
Привалов усмехнулся.
Пришлось парню распроститься с соблазнительными мечтами. Надо было
строить Станцию. Не хватало материалов. Кругом, куда ни глянь, черный
лесок до самого горизонта да скалы. Вот тебе и романтика. Сколько раз
приходилось уходить на ночь в шурфы. Работали без отдыха. Утром встаешь
усталый - электросон мало помогал, - и лезешь в скафандр, идешь долбить
проклятые скалы. Семидесятиградусная жара. Не до экспедиций за флорой и
фауной. Потом привезли автоматы. Но с ними на первых порах было еще больше
хлопот: только что созданные земными инженерами, они были еще капризны,
часто ломались, а иногда начинали вытворять непонятно что. Да, было
нелегко.
Чудовища не докучали - здесь так и не нашли что-нибудь заслуживающее
внимания, кроме песчаных ящериц (впрочем, досконально пески так и не
обследовали - не было времени). Да, чудовищ не было. Зато случались
голодовки, особенно вначале, когда снабжение не было налажено, были
недосыпания. Не было занимательных открытий - был песок, один песок, с
утра до ночи. Его следовало рыть, перевозить, укладывать, трамбовать,
бетонировать. Потом надо было возиться с металлическими секциями будущей
Станции, подгонять, соединять, переставлять. Потом подсобные помещения:
склады, ангары, маяки, телевышки... Тем, другим, было легче. Западная,
Южная, Снежная и Новая Станции строились позже и не в таких адовых
условиях, как их. Зато они здесь самые старые и опытные "отшельники", как
называют работающих на далеких станциях. Глупое название.
Привалов потер рукой лоб и отбросил книгу в яркой обложке. Вот здесь, в
этих песках и поколебались представления Хромова о космической романтике.
Что ж, надо признать, работал он хорошо, но Привалов видел: Хромову
тяжело. Тогда, во время строительства Станции, он как будто привык
смотреть трезво на жизнь Путешественников. А теперь опять что-то зачудил.
Наверное, думает, что обездолили его, сердится на свою судьбу: возись в
песке - какое уж тут геройство.
То, что он хочет сбежать отсюда в какую-нибудь звездную, так это -
блажь и мальчишество. Хромов опытный инженер, и он нужен здесь, на
Станции. Он сем ее строил, знает все до последнего шва.
Неизвестно, кого прислали бы еще взамен. К Хромову Привалов уже привык.
И нечего ему чудить. Натащил себе книг о приключениях, даже фильмотекой не
обзавелся, а насобирал старых, печатных изданий. Ему, видите ли, так
кажется увлекательней. Ну, сегодня он с ним поговорит серьезно, как только
Хромов и Захарченко вернутся с Южной.
Захарченко. Вот уж полная противоположность Хромов
