Анастасьев Николай - Владелец Йокнапатофы
Николай Анастасьев
Владелец Йокнапатофы
СОДЕРЖАНИЕ
Ноэл Полк. Фолкнер и Миссисипи
От автора
Глава I. ИСТОКИ
Глава П. ПО ДОРОГЕ В ЙОКНАПАТОФУ
Глава III. ВСЕ ЕЩЕ НЕ ДОМА
Глава IV. ОБРЕТЕНИЕ
Глава V. САМОЕ ЛУЧШЕЕ ПОРАЖЕНИЕ
Глава VI. УСПЕХ
Глава VII. НА ЧЕРНОМ КРЕСТЕ
Глава VIII. В ПОИСКАХ ЦЕЛЬНОСТИ
Глава IX. ПРОЩАНИЕ С ДЕТСТВОМ
Глава X. ДРАМА ИДЕЙ И ДРАМА ЛЮДЕЙ
Глава XI. СНОУПСЫ
Глава XII. ВТОРОЕ РАСПЯТИЕ
Глава XIII. ЛИНДА
Глава XIV. КИЛРОЙ БЫЛ ЗДЕСЬ
Приложение. УИЛЬЯМ ФОЛКНЕР. О ЧАСТНОЙ ЖИЗНИ.
Фолкнер и Миссисипи
В октябре 1987 года мне выпала огромная удача: я оказался в числе
приглашенных на удивительный фестиваль, посвященный Илье Чавчавадзе,
который проходил в Тбилиси. В знак уважения к Чавчавадзе со всего мира
съехались более трехсот исследователей, друзей советской Грузии, чтобы
вместе обсудить вопрос: "Судьба цивилизации в современной литературе".
Поскольку я не столь хорошо знаю творчество великого грузинского поэта и
общественного деятеля, чтобы говорить о нем, я попросил разрешения увязать
в своем выступлении эту важную тему с произведениями Уильяма Фолкнера.
Организаторы конференции с готовностью дали согласие, и я был чрезвычайно
счастлив, что удалось таким образом приобщиться к разговору.
Конечно же, я и раньше знал, сколь сильную любовь и высокую оценку
заслужили в Советском Союзе книги Фолкнера. С некоторыми исследователями
его творчества, приехавшими из Москвы, среди которых был и автор этой
критической биографии Николай Анастасьев, мне доводилось встречаться на
ежегодной конференции "Фолкнер и Йокнапатофа", проводимой на родине
писателя в Оксфорде в университете штата Миссисипи. А в 1984 году в Москве
я принимал участие в работе первой советско-американской фолкнеровской
конференции, где понял, что произведения Фолкнера глубоко волнуют не только
сравнительно небольшое число литературоведов, традиционно присутствующих на
таких собраниях, но и чрезвычайно полюбились простому советскому читателю.
В Тбилиси я находил все новые и новые подтверждения справедливости своих
впечатлений, которые, как оказалось, верны не только в отношении СССР, но и
многих других стран мира. Узнав из моего выступления, что я занимаюсь
Фолкнером, во время всей конференции ко мне подходили люди, приехавшие с
разных концов света, и говорили чаще всего по-английски, но иногда и через
переводчика) о том, как они любят Фолкнера. Эти люди, специально его не
изучавшие, тем не менее с любовью и пониманием говорили о его творчестве, о
переводах его произведений на их язык и более всего о том значении, которое
Фолкнер имеет для культурной жизни их стран. Не раз получалось так, что мы
разговаривали на разных языках, а переводчика поблизости не оказывалось, и
тогда они обращались ко мне, произнося одно единственное слово "Фолкнер",
дружески улыбались, сердечно обнимали или горячо жали руку: не нужен был
общий язык, не нужен был переводчик.
Я бы даже сказал, что в те необыкновенные дни имя Фолкнера стало для
нас неким универсальным средством общения, помогавшим становиться друзьями,
преодолевая всевозможные прихоти географии и истории, разобщившие людей,
разделившие их на культурные и политические группы. Меня это очень глубоко
взволновало.
Поездки в Советский Союз были для меня необыкновенно важны. Они
позволяют взглянуть на мои собственные исследования в общем контексте,
увидеть самого Фолкнера как фигуру, имеющую международное значение. Больше
нигде мне бы этого сделать не удалось. Я считаю для себя
