Андреев Леонид - Мещане
Андреев Леонид
"МЕЩАНЕ"
[Крупный и серьезный] (1) успех, который выпал в Петербурге на долю
"Мещан" М. Горького, не явился неожиданностью для меня, да и для всех тех, кто
присутствовал на генеральной репетиции пьесы в Москве. Хотя гг. Станиславский
и Немирович-Данченко предупреждали, что пьеса не совсем еще готова, особенно
третий акт [(четвертый совсем не ставился)], да и так видна была некоторая
незаконченность в отделке ролей - при всем этом репетиция давала вполне
достаточно материала для суждения как о самой пьесе, так и об ее исполнении.
Отзывы петербургских газет об игре артистов в общем подтверждают те выводы,
которые сделал я на репетиции. Все это дает мне право поговорить о "Мещанах"
не только как о пьесе читанной, но как и о виденной, с известной и необходимой
дозой осторожности в оценке ее исполнения. Можно было бы, конечно, отложить
разбор до того времени, когда "Мещане" пойдут в Москве, но здесь есть
маленькая закавыка. Петербург город хороший, достойный всякого уважения, но на
всё у него есть свои вкусы: на литературу и театр, и эти вкусы частенько
расходятся с нашими. Поэтому, как ни полны будут отзывы петербургской прессы,
в них для московского читателя останется нечто... не то чтобы самостоятельное,
а нуждающееся в легкой проверке.
Особенности первой пьесы М. Горького - в ней нет того, что называется
драматическим действием, и нет второстепенных лиц. Взят кусок жизни такой,
какова она есть, с ее медленным движением и потаптыванием на одном месте,
когда люди успевают состариться, наплодить детей, умереть, а "действий", как
будто, никаких не совершить. Поступков много, а действий нет. Пьют, едят,
разговаривают, ссорятся, сходятся и расходятся [являются участниками
"происшествий"] и сплошной копошащейся массой движутся куда-то [вперед]. И
только тогда, когда увидишь, как [все они ушли далеко вперед и как] конец не
похож на начало, - только тогда почувствуешь, поймешь, что за этим видимым
отсутствием действия кроются могучие силы жизни [, разрушающей, карающей,
судящей и созидающей]. Эта художественная историчность жизни, впервые
введенная в русскую драму А. П. Чеховым, доведена до полного [и блестящего]
развития в "Мещанах", названных автором, по-моему, совсем неосновательно,
драматическим эскизом. Этим наименованием М. Горький только ввел в заблуждение
рецензентов [и без того наклонных заблудиться и не найти новой дороги, на
которую давно уже приглашает их русское искусство]: приходя от "Мещан" в
восторг, или с грустью говорят об отсутствии действия как о техническом
несовершенстве и ищут силу оправдания в названии "эскиз". [Рецензенты - они
ведь в известных случаях народ доверчивый - добавь М. Горький: "плохой эскиз",
они с готовностью освистали бы его.]
На сцене Художественного театра [, этого великого уловителя жизни,]
"Мещане" с первого момента поражают зрителя своей жизненностью: то ли это
актеры играют, то ли ты в щёлочку подсматриваешь, как живут и страдают люди.
Но как сам Горький не сфотографировал жизни, а провел ее сквозь горнило
художественного творчества [, осмыслил ее и в запутанном клубке человеческих
отношений черным отметил те ниточки, за которые нужно взяться, чтобы клубок
распутать], - так и театр с присущей ему силой передал самый дух горьковской
пьесы. Можно было не без основания опасаться, что артисты, играющие два-три
раза в неделю пьесы А. П. Чехова, проникнутые его настроением, не сумеют
отрешиться от него и здесь и, обманутые тождеством художествен
