Андроников Ираклий - Избранные Произведения (Том 2)
ИРАКЛИЙ АНДРОНИКОВ
ИЗБРАННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ
ТОМ ВТОРОЙ
В том входят записи устных рассказов ("Первый раз на эстраде", "Горло
Шаляпина", "Ошибка Сальвини" и др.), размышления о творчестве Лермонтова, Л.
Толстого и др., портреты современных советских писателей, деятелей искусств,
рассказы о музеях, архивах, о собирателях рукописей.
СОДЕРЖАНИЕ
Первый раз на эстраде
О Соллертинском всерьез
Вальс Арбенина
Уланова
Горло Шаляпина
Ошибка Сальвини
Римская опера
Полное собрание исполнений
В Троекуровых палатах
Хранители правды
Неутомимый Малышев
Издание высокого класса
Читатель и сто семьдесят пять миллионов
Замечательный пушкинист
О новой отрасли филологии
Шкловский
Поэзия Довженко
Что же такое искусство Яхонтова?
Образ Лермонтова
Одна страница
Гоголь и его современники
Об исторических картинках, о прозе Льва Толстого и о кино
Нижегородский фотограф
Путешествие в Ярославль
Речь Расула Гамзатова
День рождения Шота
Одержимый пафосом дружбы
Образный мир Чиковани
Георгий Леонидзе и его стих
Сверкающее слово Катаева
Рекомендация Перцову Петру Петровичу
Путь Эйхенбаума
О биографическом жанре
Слово написанное и слово сказанное
ПЕРВЫЙ РАЗ НА ЭСТРАДЕ
Основные качества моего характера с самого детства - застенчивость и
любовь к музыке. С них все и началось, Правда, в застенчивость мою теперь уже
никто не верит. И сам я иногда начинаю сомневаться, имею ли я основания делать
подобную декларацию.
Но если бы я ошибался - не было бы никакого рассказа. Ибо еще в Тбилиси,
будучи школьником, я самому себе постеснялся сознаться в том, что больше всего
на свете люблю музыку. Постеснялся сознаться в этом родителям, не сказал им,
что не хочу идти в университет, а хочу в консерваторию, и в результате этих
умолчаний угодил прямо на историко-филологический факультет Ленинградского
университета. Ленинград же - это вы знаете сами - один из музыкальнейших
городов в мире. И, естественно, получилось так, что, посещая университетские
лекции и изучая предметы филологические, я душу свою посвятил музыке. Стал
бегать на оркестровые репетиции и концерты в зал Ленинградской филармонии,
зайцем проходил в классы консерватории, накупил себе музыкальной литературы,
повел дружбу с музыкантами. И некоторые дисциплины превзошел, а иные не
превзошел,- уже трудно было развить беглость пальцев.
Но в тайных мечтах мерещилось мне красное возвышение перед дирижерским
пюпитром в филармоническом зале. Казалось, это - самое счастливое на земле
место. И что стоит только подняться на эту ступеньку, повернуться к залу
спиной и взять в руки дирижерскую палочку - и вся жизнь станет ясной вперед и
назад.
Между тем у меня не было никаких оснований так далеко и так дерзко
зарываться в своих мечтаниях. Я учился все-таки не в консерватории, а в
университете. К тому же застенчивость моя не проходила. И когда я сдавал
экзамены и возле меня сидели праздные в этот момент студенты, которые пришли
не сдавать, а послушать, как отвечают другие (в наше время можно было
присутствовать на экзаменах в продолжение всей сессии и при хорошей памяти
сдать предмет "с голоса", не открывая книги), как только я понимал, что я
говорю, а они пришли слушать, как только осознавал их в ранге аудитории, а
себя, в качестве выступающего, тотчас терялась связь между мозгом и языком. И
язык, не управляемый мозгом, начинал выговаривать такое, о чем я лично не имел
ни малейшего представления. Случалось, я даже замирал от неожиданности и
удивления, такие необыкновенн
