Анфилов Глеб - Я И Не Я
Глеб Анфилов
Я и не я
- Все, милый друг, - сказал Андрей. - Петров запретил твой эксперимент.
Идти к нему бесполезно, он свиреп, как тигр.
"Ну, ясно, - подумал я. - Не надо было мне лезть на рожон. Надо было
тихо".
- Вот так, - сказал Андрей, - что ж ты молчишь?
- А что говорить...
Я подумал, что в глубине души он доволен. Раньше он говорил _наш_
эксперимент, а теперь сказал _твой_.
Он закурил, раза два затянулся и погасил папиросу. Поднял глаза и
спросил:
- Что будешь делать?
Я не стал ему отвечать. Он и так знал. Все-таки лучше бы он сказал "что
_будем_ делать?".
- Ты, пожалуйста, не дури, Илюша, - сказал Андрей. - Завалишь ведь
диплом. И жалко как-то Будду...
- Хватит. Ключ у тебя?
- У меня, - он запнулся, - кажется, у меня...
- Давай.
Он стал рыться по карманам, делая вид, что не находит ключа. Потом
сказал:
- Обсудим все спокойно.
- Уже обсуждали, - сказал я. - Давай ключ.
- Понимаешь, - тянул он. - Петров, в сущности, прав...
- Да-да. Давай ключ.
Он отдал мне ключ:
- Смотри. Зря...
"Нет, не зря, - подумал я. - При любом исходе. Только вот риск".
Андрей сел за свой пульт. Он, видно, не собирался уходить.
- Что ты сказал Петрову? - спросил я.
- Ничего особенного.
- Он знает, что установка готова?
- Нет. Он только посмотрел схему и запретил монтаж.
- Правда?
- Конечно.
- Ладно, - сказал я. - И на том спасибо.
Я открыл ключом люк камеры. Там зажегся свет. Я влез в камеру и включил
внутреннее питание, И погладил Будду рукой. От металла шел холод. Длинные
секции, уходящие вдаль, до самого конца камеры. Кристалломатрицы по сорок
тысяч синтонейронов в каждой. Хорошая машина. Если я ее испорчу, меня
обязательно выгонят из института. Великолепный кристаллический мозг. И
уши-микрофоны. И глаз. И почти человеческий голос. И пока весь этот
механизм совершенно пустой. Мертвый. Ни одного бита информации его
сверхъемкой памяти.
Я последний раз проверил по схеме соединения нашей установки с Буддой и
разомкнул блокировочные реле.
Кажется, тогда я подумал о себе, что я герой. Иду на большой риск ради
науки. Так-то.
Я вылез из камеры и запер люк. Андрей сидел, подперев голову руками, и
ничего не говорил. Я вынул из шкафа гравиокопировальный мозговой шлем,
смазал его изнутри контактной пастой. В это время пришел Эрик Руха.
- Здравствуйте, - сказал он. - Разрешение, конечно, не получено?
- Здравствуйте, Эрик, - сказал я преувеличенно спокойно и в упор глядя
на Андрея. - Петров разрешил опыт. Все в порядке.
- Не ожидал, - сказал удивленно Эрик. - Не ожидал...
- Я тоже, - сказал я.
- Он будет присутствовать? - спросил Эрик.
- Нет, его вызвали на какую-то комиссию и он позволил начинать без
него, - я лгал, но кажется, не очень заметно.
Андрей молчал. Эрик сел возле моего пульта и вытянул ноги.
- Если пойдет некротический сигнал, - обратился я к Андрею, - ты включи
токовые импульсы.
Андрей не отвечал. Но вот раздался щелчок: он включил полное питание на
своем пульте. "Совсем хорошо, - подумал я, - значит, и он не уйдет".
В центре пульта засветился коричневым сиянием дистанционный глаз,
единственный глаз Будды. Пока еще бессмысленный, пустой, ничего не
видящий.
- Ну, начинаем, - сказал я.
Когда я надел шлем на свою обритую голову, Эрик попросил меня медленно
считать. Я просчитал до пятидесяти. Он включил электроуспокоитель. Я
сказал:
- Все отлично. Норма!
- Не разговаривайте, думайте о чем-нибудь простом. - Эрик говорил
спокойно и размеренно, как на тренировочных сеансах.
Моя голова
