Анненский Иннокентий - Проблема Гамлета
Иннокентий Анненский
Проблема Гамлета
ГАМЛЕТ
Есть проблемы-капризы, которые, возникнув перед нами, тотчас же
притягивают к себе нашу мысль и держат ее плотно, не отпуская. Они похожи на
выпавшее из своей ячейки и почему-то совершенно необходимое нам именно в
данную минуту имя, которое мы никак не можем заставить себя не припоминать.
Бывают между этими проблемами и довольно трудные, но это ни на минуту не
колеблет нашей уверенности в том, что кто-то раньше уже решил их, и когда мы
наконец найдем разгадку, то самая задача сразу же предстанет перед нами во
всей своей досадной ничтожности и унизительной очевидности, точно загадочная
тень Наполеона на спичечной коробке.
Но есть и другие проблемы - отравы, и тех никто никогда еще не решил.
Они тоже притягивают к себе нашу мысль, только далеко не сразу. Мы можем
вначале не различить их даже за приманчивостью убора и в чаду восторга. Но,
в конце концов, яд, испаряясь, все-таки окажет свое действие, и проблема
станет неизбежной. Тогда мы принимаемся за ее решение с веселой и гордой
уверенностью, потому что поэт, который ее задал, околдовал нас своей мнимой
близостью. О, первое время мы не скучаем! Возникает теория, другая, третья;
символ вытесняется символом, ответ смеется над ответом, нет уступает да, но
чаще, наоборот, еще бы уступает вот как?
Порою мысль засыпает сытая, самодовольно-успокоенная, и просыпается в
лихорадке. По временам мы начинаем сомневаться даже в наличности проблемы. В
самом деле, а что если это только дурной сон?
Гамлет - ядовитейшая из поэтических проблем - пережил не один уже век
разработки, побывал и на этапах отчаяния, и не у одного Гете... {1}
Серию критиков Гамлета открыл Полоний. Он первый считал себя
обладателем гамлетовской тайны. Хотя Гамлет прокалывает его случайно, но
зато Шекспир вполне сознательно сажает на булавку первого, кто в дерзости
своей вообразил, что он языком рынка сумеет высказать элевсинскую тайну {2}
его близнеца.
Как ни печальна была судьба первого шекспиролога, но пророчество никого
не испугало, и Гамлет благополучно будет дурачить нас даже сегодня.
Тайна Гамлета представляется мне иногда каким-то сказочным морским
чудовищем. В сущности, добыча не такая уж неблагодарная не только для
охотников, но даже для зрителей охоты: один спорт чего стоит... но и помимо
этого. Довольно самого скромного огонька в актере, - чтобы толпа ротозеев на
берегу увидела в воде черный силуэт добычи и принялась рукоплескать.
Гамлет идет и на червяка анализа, хотя не раз уже благополучно его
проглатывал. Попадался он и в сети слов, и довольно часто даже, так что если
его теперь выловят, то не иначе, как с остатками этих трофеев. Впрочем, не
ручайтесь, чтобы тайна Гамлета, сверкнув нам и воочию своей загадочной
серебристостью, не оказалась на берегу лишь стогом никуда не годной и даже
зловонной морской травы.
II
Желанье говорить о Гамлете и даже не без убедительного жара в наши дни,
благодаря превосходным пособиям, легко исполнимо. Труднее поручиться, что
спасешь при этом свою лодку, увильнув и от невольного плагиата банальной
Скиллы и от сомнительного парадокса Харибды. Только как же, с другой
стороны, и не говорить, если человек говорит, чтобы думать, а не думать о
Гамлете, для меня по крайней мере, иногда значило бы отказаться и от мыслей
об искусстве, т.е. от жизни.
Я не знаю, была ли когда-нибудь трагедия столь близкая человеку, как
Гамлет - Шекспиру, только близкая не в смысле самооценки и
автобиографическом...
