Библиотека в кармане -русские авторы

         

Анненский Иннокентий - Стихотворения В Прозе


Иннокентий Анненский
Стихотворения в прозе
ИЗ ЦИКЛА "AUTOPSIA"
Под снегом
На поля и дороги, легко и неслышно кружася, падают снежные хлопья.
Резвятся белые плясуны в небесном просторе и, усталые, неподвижные, целыми
тысячами отдыхают на земле, а там заснут на крышах, на дорогах, на столбах и
деревьях.
Кругом - тишина в глубоком забытьи, и ко всему равнодушный мир
безмолвен. Но в этом безбрежном покое сердце обернулось к прошлому и думает
об усыпленной любви.
Тучи
Я стражду. Там, далеко, сонные тучи ползут с безмолвной равнины. На
черных крыльях гордо прорезая туман, каркая, пролетают вороны. Печальные
остовы деревьев с мольбой подставили свои нагие ветви под жестокие укусы
ветра. Как мне холодно. Я одна. Под нависшим серым небом носятся стоны
угасшего и говорят мне: Приди. Долина одета туманом, приди, скорбная, приди,
разлюбленная.
Здравствуй, нищета
Кто это стучится в мою дверь?
Здравствуй, нищета, ты не страшна мне.
Войди и повей холодом смерти.
Я приму тебя, суровая и спокойная.
Беззубое привидение с руками скелета, посмотри в лицо.
Тебе и этого мало! Что ж, подойди, подойди, проклятое видение, отними
от меня надежду, когтистой лапой захвати мое сердце и простри крыло над
скорбным ложем моей матери, которая умирает.
Ты беснуешься. Напрасно.
Молодость моя, жизнь моя, ты не увидишь моей погибели в роковой борьбе.
Над грудой обломков, над всеми муками жизни горят и блещут мои двадцать лет.
Тебе не отнять у меня божественной силы, что сжигает мне сердце, тебе
не остановить бешеного полета, который влечет меня. Твое жало бессильно.
Я иду своей дорогой, о черная богиня.
Посмотри там, в мире, сколько там солнца, сколько роз, слышишь ли в
радостном небе веселые трели ласточки, что за блеск верований и идеалов, что
за трепет крыльев.
Старая бескровная мегера, что ты там прячешь в своем черном чепце? В
моих жилах течет кровь, черная и гордая мужицкая кровь. Попираю страх и
слезы, и гнев и стремлюсь в грядущее.
Я ищу вдохновенного труда, который все подчиняет своей благородной
власти, я ищу вечно юного искусства, лазурного смеха, воздуха, напоенного
цветами, я хочу звезд, поцелуев и блеска. Ты же проходи мимо, черная
колдунья, проходи, как роковая тень отходит от солнца.
Все воскресает, все надеется, в чаще улыбаются фиалки, и я смело
выскользну из твоих сетей и пою гимн жизни.
Песня заступа
Я грубая шпага и рассекаю грудь земли. Я сила и невежество, во мне
скрежет голода и блеск солнца. Я нищета и надежда. Мне знаком и раскаленный
бич жгучего полдня и грохот урагана в долине, и тучи, мечущие молнии. Я знаю
дикие и вольные ароматы, которые, торжествуя, разливает по земле май с его
душистыми цветами, бабочками и поцелуями. От труда ежечасного, ежеминутного
я становлюсь острее и блестящее, и я иду решительная, страшно сильная и
постоянная, иду, прорезывая твердую землю.
Я вхожу в низкие покосившиеся лачужки, в грубо сколоченную сыроварню,
куда пробирается сквозь дверные щели резкий зимний ветер, туда, где у
стонущего пламени очага приютилась малодушная лень и где дрожит голодная
старуха с худым и желтым лицом. Я вхожу туда и все это вижу. И вот,
брошенная в угол в глубокую и страшную ночь, которая налегла на сырую
равнину и на дымную комнату, пока ржавая лихорадка треплет разбитые женские
тела и слышно только, как храпят мужики, я не сплю, и дуновение желания
воспламеняет меня. Я грежу о новой заре, когда, как сельское победное знамя
на солнце, что золотит воздух, в ясном блеске колебля





Содержание раздела