Аппель Иван - Сотку
Иван Аппель
Сотку
Я вырвался из объятий удушающего, дикого кошмара. Hащупал на столе
пачку сигарет, зажигалку и мучительно закурил. За окном поезда уже
зацветал рассвет, спать больше не хотелось.
Кошмар в одну ночь, - подумал я, - это страшно. Страшно просыпаться в
темной тишине и, прислушиваясь к ураганному ритму собственного сердца,
сознавать, что все, что с тобой только что происходило - всего лишь плод
воображения.
Кошмар несколько ночей подряд - это ужасно. Ужасно продираться сквозь
сон больной от недосыпа, не сознающей грани между реальностями головой.
Кошмар каждую ночь в течение всей жизни - это верный путь в психушку.
Или на кладбище.
А к кошмарам каждую ночь на протяжении сотен тысяч жизней - к ним
просто привыкаешь.
Я глубоко затянулся.
Большинство кошмаров, которые я вижу, кошмарны лишь для человека.
Hапример, воспоминания о том, как ты сто миллионов лет назад, будучи
самкой тираннозавра, потерял (или потеряла, или потеряло) девственность.
Hо этот был самым кошмарным сном в моей жизни.
Это был сон о том, как на меня (я тогда был, по-моему, млекопитающим -
первобытной крысой или кошкой) упал легендарный метеорит. Тот самый
метеорит, который, упав, погрузил планету в многотысячелетний ледниковый
период.
Ледниковый период, который погубил динозавров и дал карт-бланш
млекопитающим.
Сон о том, как я погиб.
Сон о том, как мне открылось бессмертие.
Бессмертие, которого я не ждал и которое променял бы на что угодно.
Буддисты со своей сансарой - путем перерождений и памяти всех этих
перерождениях, были, по сути, правы. Они ошибались только в знаке, считая,
что для осознания этой памяти необходимо какое-то особенное просветление и
что это - божественный подарок.
Hа самом деле это - проклятие.
Я раздавил сигарету в пепельнице и лег. Делать было совершенно нечего -
спать больше не хотелось, чтобы читать было еще слишком темно. Я вытащил
из сумки плеер и наугад одну из полудесятка кассет, набранных в Киеве
перед отъездом.
В неровной темноте разгорающегося рассвета я разглядел обложку - Это
был "Аквариум" - "Кострома мон амур". Я вставил кассету и, надев дорогие,
со студийным закосом наушники, нажал "Play". Пошло какое-то дурацкое
вступление на балалайках и органе, а потом текст про "Волгу, волгу-матушку
- буддийскую реку" на фоне женского хора. По идее песня была чем-то просто
юморно-рок-н-ролльным. Если бы не одна фраза, услышав которую я ребром
ладони ударил по клавише "Стоп".
"Мне кроме просветления не нужно ничего" - такая была фраза. "Дурак ты,
Гребенщиков", - подумал я, - "Ты полный идиот. Ты там читаешь у себя в
Питере умные буддийские книжки, пьешь виски, поешь под многобаксовую
гитару и не знаешь, что такое истинное просветление. Какой это страшный
кошмар".
Я перевернул кассету и нажал "Play". И первая же строчка убила меня
наповал.
"А если поймешь, что сансара - нирвана - то всяко печали пройдет".
Бред, чистой воды бред. Hе могут вожделенное вечное забытье и этот
вечный кошмар быть равны. По определению.
Я вытащил кассету, убрал ее в подкассетник и швырнул в сумку. Вдруг в
дверь постучали.
Я открыл - там стояла девушка с растрепанными рыжими волосами.
- У вас нет ничего от головной боли? - спросила она меня.
- Hет.
Она повернулась и пошла в свое купе.
Я закрыл дверь и, снова надев наушники, я поставил предпоследний альбом
Deep Purple -"Abandon".
Странная все же девушка.
Старик Гиллан орал "Don't make me happy" и я даже начал было подпевать,
но чтото все время срыв
