Арбитман Роман - О 'космическом Мордобое' И Многом-Многом Другом
Р.Арбитман
О "КОСМИЧЕСКОМ МОРДОБОЕ" И МНОГОМ-МНОГОМ ДРУГОМ
Речь пойдет о критике, вернее, об отношении ее к "отдельно взятому"
жанру - да такому, который многими считается "второстепенным",
"экзотическим"... Короче, к научной фантастике.
Как-то известному писателю-фантасту был задан вопрос об отношении к
критике. Писатель не без сарказма ответил, что таковой попросту нет.
Иногда хвалят, сказал он, чаще ругают. Когда тебя хвалят, приятно, но как
писателю это ровно ничего не дает. Когда ругают - жди неприятностей, не
только для тебя, но и для издательства, которое имело неосторожность
выпустить твою книгу.
В несколько парадоксальной, может быть, форме здесь отражено реальное
состояние дел: в статьях зачастую нелегко найти аргументированное
подтверждение сладко-положительным или грозно-отрицательным оценкам.
Для примера обратимся к некоторым статьям о фантастике, вышедшим за
несколько последних лет.
Вот рассуждение из статьи С. Плеханова "В пучине оптимизма" ("Лит.
газета", 1985, № 33). Речь идет о произведениях фантаста В. Щербакова.
Некий "злопыхатель" утверждает, что книги это автора имеют определенным
идейные просчет ("какой-то интуитивизм, мистицизм").
Споря с невидимым оппонентом, С. Плеханов горячо возражает в том
смысле, что о эстетической точки зрения ("мастер акварельной прозы,
построенной на полутонах", "редкий дар" и пр.) произведения В. Щербакова
дивно как хороши. Последнее более чем спорно - но будь это даже трижды
верно, все равно: не напоминает ли это вам диалог глухих? Оппонент
Плеханову об одном - тот в ответ о другом... "Думного дьяка спросили: умен
да царь Берендей? Думный дьяк ответил: "Царь Берендей очень хороший
человек"...
А что читатель? Как он отнесся к подобного рода заявлению? Вообще
говоря, читателю обычно слова не дают.
Он, что называется, "лицо без речей" и, ссылаясь на его внимание, его
любовь, вкусы и т.д., его обычно оставляют молчать в сторонке. Но в данном
случае статья С.
Плеханова была напечатана в порядке дискуссии в "Лит. газете", и
ответные отклики читателей были опубликованы.
Оказалось, "возражение читателей вызвала оценка С. Плехановым творчества
В. Щербакова". Читатели "подвергли острой нелицеприятной критике этого
автора, выдвигающего сомнительные исторические теории" (из обзора писем в
"ЛГ", № 42, 1985). Дискуссия отшумела, историки и литературоведы
разобрались в "Чаше бурь" и также дали ей негативную оценку (см. статьи В.
Ревича в "Юности", 1986, № 9, а такие Т. и П. Клубковых в "Лит. обозрении",
1986, № 9). Тем не менее вскоре читаем мы о том же самом романе: "Высоки и
реалистический потенциал прозы В. Щербакова обеспечен не только точной
земной "пропиской" его героев... Главное - это отражение и освоение в
сознании реалий сегодняшнего мира". Как вы поняли, это опять вступает
критик С. Плеханов, статья "В основы - реальность жизни"("Лит. Россия",
1986, № 38). Правда, теперь о художественных достоинствах романа и вовсе не
говорится. Зачем? Достаточно поставить В. Щербакова в один ряд с
В.Распутиным и Ч.Айтматовыы, чтобы читателя, по мнению, критика, уже
смогли оценить всю масштабность дарования автора "Чаши бурь", Вот еще
несколько характерных примеров. "Одержимость темой" - так называется статья
А.Наумова о книгах ташкентского автора Н. Гацунаева ("Звезда Востока",
1987, № 5). При чтении ее невозможно отделаться от мысли, что никакой
фантастики, кроме Гацунаева, критик не читал (разве что в детстве -
"Гулливера" или "Человека-невидимку").
