Арцыбашев Михаил - Тени Утра
Михаил Петрович Арцыбашев
Тени утра
I
Была весна. Паша Афанасьев, гимназист восьмого класса, освобожденный от
экзаменов по болезни, и гимназистка Лиза Чумакова стояли у плетня, который
перегораживал два сада. Лиза прислонилась плечом к плетню, и с тем, еще
детски серьезным и уже девически нежным выражением своих серых, немного
выпуклых глаз, которое появлялось у нее всегда в важных случаях жизни, -
слушала и глядела вниз, на книгу, которую держала, и на оборки своего
светло-серого платья. А Паша Афанасьев, с другой стороны навалившись грудью
на плетень, потому что ему было трудно стоять, - высоким, надтреснутым
голосом говорил:
- А если вас не пустят, так удерем сами!.. Не пропадем... как-нибудь! Я
вам там уроки достану, переписку какую-нибудь. Проживете, ничего!.. А трудно
будет сначала... так что ж, без этого нельзя! - беззаботно махнул рукой Паша
Афанасьев. - В этом даже своя прелесть есть, право... А то что ж тут
торчать?.. Там ведь жизнь какая!.. Там все движется, живет... С работы на
сходку, - со сходки в театр или библиотеку... вот это я понимаю, это жизнь
настоящая; а то, что ж это?.. Я как подумаю, что двадцать лет просидел в
этой дыре проклятой, так...
Паша Афанасьев отломил от плетня гнилую серую палку и с отчаянием
швырнул ее в траву.
Где-то далеко, за зелеными деревьями и кустами, разливавшими вокруг
какое-то бесконечно зеленое море, насквозь пронизанное светом и тысячами
удивительно отчетливых свежих звуков, горничная Чумаковых Василиса звонко
прокричала:
- Ба-рышня!.. идите обедать!.. Ау!.. В этом неожиданном лесном "ау"
было что-то такое бесшабашно веселое и жизнерадостное, что Лиза и Паша
Афанасьев разом взглянули друг на друга и улыбнулись.
- Иду-у! - громко, так, что где-то вблизи вздрогнуло маленькое .круглое
эхо, крикнула Лиза, оттолкнулась плечом от плетня и, опять сделав то же
наивно-серьезное выражение лица, сказала низким и полным голосом:
- Может быть, и не пустят, но я поеду... - и, помолчав, прибавила: - Я
уж так решила.
Паша Афанасьев восторженно щелкнул пальцами.
- Ну, вот это я называю - молодец Лизочка!.. - радостно задрожавшим,
светлым голосом сказал он. И вы жалеть не будете, Лиза, милая!.. Они, что
ж... посердятся и перестанут; а у вас вся жизнь впереди!.. Эх, заживем мы
там с вами!.. Работать будем так, что только держись!.. Время-то теперь
горячее, рабочее, - люди нужны... Кружок у нас там будет свой, хороший...
Будем искать людей дела! - басом прибавил Паша Афанасьев. - Мы с вами ведь
еще и сами не знаем, какое счастье окунуться в самую гущу жизни... Когда
идешь и чувствуешь, что тут рядом, плечо в плечо, шагают такие же люди,
рабочие, сильные... смелые...
Паша Афанасьев сжал кулаки и задорно встряхнул головой. На лицо его
падал свет, и темные глаза блестели восторгом и силой, и оттого ярче
обозначались на этом лице бледные черты слабости и болезни. Лиза внимательно
и доверчиво смотрела на него.
- А то читаешь, как люди живут, борются, свое счастье куют... иной раз
дух захватывает, так, кажется, и побежал бы впереди всех, а... ты только из
книжки, сидя за чаем с вареньем, и узнаешь, что есть какая-то иная жизнь, не
похожая на твое куриное прозябание...
Лиза тяжело вздохнула и дернула себя за кончик косы.
- Итак, значит, по рукам? - с шутливой торжественностью спросил Паша
Афанасьев, протягивая руку через плетень.
Лиза, улыбаясь, посмотрела в его юное милое лицо, - такое мужественное
и также нежное, чуть тронутое пухом, - и подала свою руку, мал
