Астафьев Виктор Петрович - Странность (Из Романа 'прокляты И Убиты')
Виктор Астафьев
Из романа "Прокляты и убиты"
Странность
Довелось Зарубину уже в качестве командира бригады сдавать старенькие
гаубицы-шнейдеровки и принимать новые, лучшие в ту пору, стомиллиметровые
орудия, и пережить еще одну странную, так до конца и не уясненную им
историю.
Кургузые, с тупыми, поросячьими рыльями, с избитыми осколками щитами и
вареными да клепаными-переклепаными станинами, гаубицы собрали в одно
место, почистили и сняли с них прицелы. Капитан из какой-то техчасти
небрежно окинул орудия беглым взглядом, пересчитал, тыкая в каждую боевую
единицу пальцем, и в присутствии двух комбатов, двух командиров орудий, дал
расписаться Зарубину в актах и еще в каких-то бумагах. Зарубин, подложив
планшет на калено, расписался за каждое орудие в отдельности, вернул акты
капитану и увидел, что комбаты его и командиры орудий, сняв фуражки, понуро
стоят возле своих отвоевавших старушек-гаубиц и молчат.
- Все, товарищи! - бодро сказал им технический капитан. - Можете быть
свободны.
- Как все?! - поднял на него растерянные глаза командир орудия
Анциферов, Герой Советского Союза за Ахтырку.
- Все и все1 Старушки поедут на переплавку. А вы получите новые пушки.
Красавицы!..
Анциферов отвернулся от технического капитана, обнял свою старую
гаубицу за люльку, на которой копоти, въевшейся в железо, было больше, чем
краски. За ним и комбаты, боевые, битые офицеры, забыв обо всякой
субординации, стали обнимать свои орудия и не смахивали слезы с прокаленных
коричневых лиц.
- Ну, что вы, что вы, ей-Богу! - ничего не понимая, спрашивал капитан.
- Товарищ подполковник, что происходит?..
Но подполковника не было рядом. Прихрамывая, он широко шагал, нет
убегал к ближнему лесу, чтобы никому не показать своих слез, и билось в его
голове: "Ну как понять человека? Как постичь? Это ж орудия! Это ж
смертоносные орудия! Что о них жалеть? Зачем плакать?"
1991
