Библиотека в кармане -русские авторы

         

Астраханцев Александр - В Потоке Дней


Александр Астраханцев
В ПОТОКЕ ДНЕЙ
В автобусе на переднем сиденье - мама с малышкой на руках, девочкой лет
двух с половиной. Мама - флегматичная молодая женщина с миловидным, но
статичным сонным лицом и гривой темных волос; малышка же - явно не в маму:
хрупкая, с голубыми жилками сквозь полупрозрачную кожу на висках, со
светлыми реденькими локонами, большим, почти уродливым ртом, огромными
серыми глазами, и - очень живая. Она смотрит в окно, тычет в стекло
пальцем и без конца дергает мать: "Мама, мама, матина!", "Мама, мама,
батени кан!" Мама равнодушно, не глядя, кивает головой:
"Да, машина, да, башенный кран".
Но вот рядом с ними села ещё одна молодая мама, с мальчиком лет
четырех. У мамы мальчика - осмысленный, живой взгляд; мальчик - спокойный,
воспитанный, с мамой разговаривает как равный; чувствуется, что они
понимают друг друга с полуслова.
Девочка моментально преобразилась: отвернулась от окна и стала
дружелюбно улыбаться мальчику. Но тот посмотрел на неё равнодушно и
рассеянно - как на неразумного младенца.
Девочка стала то подмигивать ему, то прищуриваться, то широко
распахивать глазищи, всеми силами стараясь привлечь его внимание,
безусловно, зная о привлекательности своих глаз - сама ли догадалась об
этом или при ней о них говорили? Она использовала весь свой запас мимики,
чтобы привлечь внимание мальчика... Интересно, у кого эта обольстительница
переняла приемы? Явно не у мамы. Или родилась с ними?
Мальчик, ничего ещё в этом не понимая, решил, видимо, что девочка -
просто глупая кривляка, и отвернулся. Девочка же, перестав кривляться,
стала возбужденно лопотать что-то ритмическое, покачиваясь в такт -
похоже, декламировала стихи, ни к кому не обращаясь и все же бросая время
от времени в его сторону быстрые взгляды, явно проверяя впечатление. Но
мальчик и тут - никакого внимания. Тогда она просто взяла и изо всех сил
заверещала. Терпеливая мама не выдержала: встряхнула её как следует и
рявкнула: "А ну хватит!" Девочка даже не обратила на это внимания.
И тут-то, наконец, до мальчика дошло, что эти выступления посвящены
ему! Он повернулся и посмотрел на неё хоть и сдержанно, и снисходительно,
и чуть-чуть даже свысока, но - приветливо, поощрив легкой улыбкой.
Что тут стало с девочкой! Она сползла с маминых широких колен, встала,
ерзая и оттесняя её, на сиденье ногами, держась за спинку кресла, и со
сверкающими глазами, со счастливым лицом запела что-то и стала неистово
прыгать. Мать прикрикнула на неё; девочка не слышала - она была упоена
победой, она торжествовала, она исполняла некое подобие ритуального
победного танца!
Но вот женщина с мальчиком встали и на очередной остановке вышли.
Девочка была в отчаянии: она дергала маму, она трясла её за плечи:
"Пойдем, пойдем!" - и когда та объяснила, что ещё не их остановка - у неё
хлынули слёзы; она разрыдалась.
Это была истерика. Мама, наконец, разгневалась и отвесила ей шлепка;
девочка продолжала реветь, рвалась из рук, колотила мать ручонками,
возмущенно бормотала что-то, захлебывалась, пуская пузыри, и выглядела
отнюдь не испуганной материнским гневом, а, скорее, разъяренной; и
плакала, и капризничала она не от боли - от обиды, что её не понимают.
Время было дневное, ехали в автобусе главным образом женщины с
кошелками и старушки. Они смотрели и на девочку, и на мать с осуждением:
вот, распустила ребенка... Занятые своими заботами, невнимательные, они,
как, впрочем, и мамаша, совершенно не поняли, что на их глазах протекала
з





Содержание раздела