Балашов Дмитрий Михайлович - Святая Русь (Книга 3, Часть 7)
Дмитрий Михайлович БАЛАШОВ
СВЯТАЯ РУСЬ
Исторический роман
ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ
ВЕЧЕР СТОЛЕТИЯ
ОГЛАВЛЕНИЕ:
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ГЛАВА ВТОРАЯ
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ГЛАВА ПЯТАЯ
ГЛАВА ШЕСТАЯ
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
ГЛАВА СОРОКОВАЯ
КОММЕНТАРИИ
________________________________________________________________
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Смеркалось. На угасающей желтизне вечерней зари прилегла, огустевая и
лиловея, дымчатая череда облаков, словно усталые странники из дали
дальней, из земель незнаемых бредущего небесного каравана. Трапезная со
своим вознесенным шатром уже вся была залита тенью и вздымалась молчаливой
громадою, готовая раствориться в сумерках ночи. Белые столбы дымов из
Заречья, еще недавно розовые, тоже посерели и смеркли, ловя неслышно
подкрадывающуюся темноту. Кельи, осыпанные снегом, мерцали редкими
огоньками волоковых окон, никак не нарушая медленной вечерней тишины.
Молчал лес, уже трудно различимый, слитною темною массою обступивший
монастырь. Жалобно прокричал невдали филин, ночной тать монастырских
ворон. Ему ответил едва слышимый далекий волчий вой. Нынче и по зимам уже
волки остерегались, как когда-то, подходить к самой Троицкой обители, и
Сергий, совершающий свой ежевечерний обход монастыря, вовсе не опасался
серых разбойников. Он рассеянно слушал лесные голоса, безотчетно уносясь
мыслью к делам московским: болезни великого князя, долгожданному
возвращению княжича Василия из Ляшской земли и безлепому доселе состоянию
русской митрополии...
Иноки были сейчас заняты многоразличными работами: кто тачал сапоги,
кто шил, кто резал посуду, кто переписывал книги, и лишь в келье
иконописного мастера Конона творилась какая-то неподобь, судя по шуму,
доносящемуся оттуда. Услыхав излиха громкие голоса, Сергий подошел под
окошко, дабы, по обыкновению своему, постучать в колоду окна, и остоялся.
Поднятая было рука с посохом застыла в воздухе, а потом медленно
опустилась долу. В келье шел богословский спор.
- Да не в том дело, сколь тамо статей противу католиков! Не в
статьях, пойми, духовная суть! - кричал молодой злой голос. ("Конон,
иконописец! - разом определил Сергий. - А еще кто?")
- Эдак ты договоришься и до ереси стригольнической! - рассудливо
отвечал ему второй, и этого Сергий определил далеко не сразу, пока не
понял, что в келье гости из Андрониковой обители. ("И значит, отрок Рублев
с ними, слушает!" - догадал Сергий.)
- Договорюсь! - не отступал Конон. - Хошь и все твои шесть статей
владыки Продрома перечислю: и о посте в субботу, и о Великого поста
умалении, и о безбрачии ихних прелатов, и о двойном помазании для
епископов и мирян, и об опресноках, иже суть служение иудейское, и о
пресловутом возглашении от Отца и Сына... Но, однако, глубинная основа не
в том! Не в том тайна! Тайна в духовном! В том, что церковь Божию, горний
Иеру
