Беляев Александр - Лаборатория Дубльвэ
Александр Беляев
ЛАБОРАТОРИЯ ДУБЛЬВЭ
Нина Никитина вошла в большой прохладный вестибюль. На его пороге
кончалась власть климата, времен года и суток. Бушевала ли над Ленинградом
зимняя вьюга, или беспощадно палило июльское солнце, в новом здании
Института экспериментальной медицины был свой постоянный климат с твердо
установленной температурой и влажностью. После уличного зноя начисто
отфильтрованный воздух освежал, как морской бриз.
Никитина огляделась вокруг: лифт-экспресс ("Первая остановка на
десятом этаже"), слева - медленно ползущий вверх пологий эскалатор, прямо -
широкая мраморная лестница. Нина решительно двинулась к лестнице. Кабинет
Зайцева был на десятом этаже, но ей хотелось выиграть время: еще немного
подумать перед тем, как дать окончательный ответ...
Нина Никитина - аспирант, еще не имеющий звания кандидата
биологических наук,- должна сегодня до некоторой степени решить свою
судьбу: будет ли она работать с профессором Сугубовым. "Друзья-соперники",
как их называют, оба крупные ученые, оба работают в одной области: над
"узловой" проблемой медицины - проблемой долголетия, но у каждого своя
школа, свое направление... И какие разные у обоих характеры!
Нина охотно пошла бы к Лаврову, но друг ее Семен Зайцев настойчиво
советует работать со своим шефом - Сугубовым.
- Лавров - мечтатель, а Сугубов прочно, обеими ногами стоит на земле.
Нина медленно поднимается вверх, этаж за этажом. Ей видны длинные
светлые коридоры, серо-серебристые двери с надписями:
"Сывороточно-вакционный отдел", "Отдел физиологии", "Лаборатория по
изучению лучей", "Отдел микробиологии"...
Бесшумно прокатились электровагонетки с оперированными больными.
Мелькают фигуры в белоснежных халатах.
Но вот и десятый этаж. У двери кабинета Зайцева маленький микрофон.
- Семен, можно?
- Нина? Входи, входи!
В кабинете темно. Только на большом столе, перед которым сидит Зайцев,
одно за другим вспыхивают матовые стекла. Рядом - медицинская сестра, а
перед нею - маленькая лампочка, освещающая только одну страницу тетради.
- Сейчас кончаю. Садись, Нина.
Зайцев занят "обходом" больных своего отделения. На матовых экранах
появляются то кривая температуры и давления крови, то изображения
пульсирующего человеческого сердца и дышащих легких. Одновременно слышатся
удары сердца, сердечные шумы, легочные хрипы. Хитроумные приборы дают
возможность видеть движение сосудов, рельеф слизистой оболочки желудка,
печени и желчного пузыря, спинного и головного мозга...
Быстро мелькают анализы крови, мочи, выделений желез внутренней
секреции. В несколько минут организм человека открывает перед врачом свои
сокровеннейшие уголки.
Как ни слаба еще врачебная опытность Никитиной, она прекрасно
понимает, что на небольших матовых экранах возникают и исчезают изображения
органов старых людей: старческие, уставшие, расширенные сердца и легкие,
склеротические сосуды, гипертрофированные простаты... Целый ряд болезней,
порожденных преждевременной, патологической старостью.
- Ну, вот и все!
Зайцев быстро выключил аппараты. Экраны погасли, открылись
металлические шторы, солнечный свет залил комнату. Зайцев дал сестре
несколько дополнительных указаний и, широко улыбаясь, повернулся к
Никитиной.
- Еще раз здравствуй, Нина! Подсаживайся поближе.
Зайцев и Никитина - друзья с детства. Зайцев на шесть лет старше Нины.
Он высок, худощав, черноволос.
- Ну, как решила? Сугубов или Лавров? Конечно, Сугубов? Да?
- Видишь ли...
- Так ты еще не решила? Колебле
