Березин Михаил - Смертельный Танец Шамана
Михаил Березин
Смертельный танец шамана
или
Пляска дервиша
(Иронический детектив)
Все началось с того, что у Лили Лидок появился
любовник-американец. Звали его Пью, и он был сложен, как бог.
Не знаю, где она его выкопала и зачем он ей понадобился, - ведь
Лили никогда не заводила себе любовников просто так, без
дополнительной функциональной нагрузки, - но моя по природе
обостренная интуиция сразу же просигнализировала недоброе.
Лили Лидок - бывшая моя одноклассница, а ныне - даже
страшно произносить! - председатель правления
финансово-посреднической корпорации "Гвидон". Разговор, о
котором пойдет речь, происходил в ее кабинете в многоэтажном
современном здании, принадлежащем когда-то райкому партии и
позже цинично выкупленном "Гвидоном" на корню.
Так вот, Лили сказала:
- По-моему, ты когда-то хотел стать литератором.
- Да, - подтвердил я. - А еще рок-звездой, чемпионом
Америки по бейсболу, далай-ламой и Героем Советского Союза.
- Бедняга, тебе уже никогда не быть Героем Советского
Союза. Что же касается всего остального...
- У меня еще есть шанс.
- Крайский, сейчас получишь в рыло!
Это было не очень-то тактично с ее стороны. Ведь в могучей
империи, которой она управляла - а больше бы подошло слово
дирижировала, - я трудился всего-навсего скромным бухгалтером.
Нехорошо обижать маленького человечка, для которого кусок хлеба
с маслом все же важнее красивого ухода, сопровождаемого
пресловутым хлопаньем дверью. Любовник-американец находился
здесь же. Развалившись в одном из кожаных кресел, он нахально
пялился на меня и глупо ухмылялся. При этом босой ногой он
гладил бедро Лили. Короче, делал три дела одновременно. Как
Шлий Цезарь. Когда меня спрашивают, могу ли я делать три дела
одновременно, я тоже отвечаю утвердительно. Но я умею делать
одновременно лишь три конкретных дела и никаких других: писать,
какать и читать газету. А Пью, видимо, являлся универсалом.
Мне не оставалось ничего другого, как изобразить на лице
покорное внимание.
- Я нашла бухгалтера, которому ты и в подметки не
годишься, - объявила Лили.
- Ага, теперь понимаю...
- Слушай, ты, недоносок, с тобой стало невозможно
разговаривать! - Лили была явно не в духе. Она вытащила
сигарету из лежащей на столе пачки и, повернувшись к своему
заокеанскому воздыхателю, коротко бросила: - Включи
кондиционер.
Пью непонимающе уставился на нее. Тогда она повторила
фразу на ломаном английском. Американец с неохотой убрал ногу с
ее бедра, сунул в роскошную кожаную туфлю и отправился
выполнять поручение. Лили проводила его долгим испытующим
взглядом. Затем закурила.
- Ты меня знаешь давно, - продолжила она.
Дабы не нагнетать атмосферу, я решил данное изречение не
оспаривать, хотя ранее было не принято вспоминать о нашем тесно
переплетенном прошлом: дружба, как говорится, - дружбой, а
служба - службой.
- Ты знаешь, что там, где касается дела, у меня звериное
чутье.
Это оспаривать было бы уж вовсе глупо и несправедливо.
- Ознакомься. - Лили протянула мне лист бумаги.
Напустив на себя побольше важности, я внимательно изучил
документ. Это было дополнение к уставу нашей корпорации, в
котором говорилось, что отныне "Гвидон", помимо прочих своих
многочисленных видов деятельности, будет заниматься еще и
частным сыском. Всеядность его, по-моему, уже перешла всякие
границы, что, конечно же, не могло являться признаком хорошего
вкуса.
- Ну, что ты об этом думаешь? - Лили плюнула в меня струей
дыма, но кондиционер, ухватив облако на полдо
