Берсенева Анна - Капитанские Дети 2
ЛОВЕЦ МЕЛКОГО ЖЕМЧУГА
Анна БЕРСЕНЕВА
Анонс
Георгий Турчин обладает всеми качествами, которые делают мужчину неотразимым в глазах женщин. Но стоит Георгию приехать из провинции в Москву, как он видит, что его жизненная сила и страстность - далеко не залог успеха в неласковом мегаполисе.
Первый же выбор, который он вынужден сделать, - это выбор между искусством и деньгами. Он делает его в пользу денег - становится квартирным маклером - и сразу сталкивается с суровыми законами бизнеса. А влюбившись в иностранную журналистку, приходит к выводу о том, что совсем не обладает достоинствами, необходимыми успешному мужчине, каким его видит современная женщина: холодной расчетливостью, честолюбием, желанием сделать блестящую карьеру...
Часть первая
Глава 1
Все это, Герочка, происходит только от твоей провинциальной наивности. - Заметив недоумение в глазах Георгия, Марфа добавила: - Очень наивно предполагать, будто между тем, что человек говорит, и тем, как он живет, есть прямая связь.
Георгий не знал, что ответить. Марфа была первая женщина в его жизни, с которой он терялся. Правда, ее и нельзя было назвать женщиной в его жизни.
Хотя бы потому, что ничего ближе, чем вот этот разговор в вечернем вагоне метро, у них не было и, судя по всему, не предполагалось. Марфа была настоящая московская девушка, это Георгий успел понять за тот месяц, который учился во ВГИКе.
Говорит, что думает, не боясь обидеть собеседника и ни секунды не предполагая, что он вообще способен обидеться. Не сомневается в своем праве говорить именно так, потому что знает, что ее право подкреплено природными способностями, правильным воспитанием и хорошим образованием. И внешностью, которую увидишь - не забудешь.
Из-за этой ее внешности Георгий каждый раз нарушал самому себе данное слово: не разговаривать с Марфой о том, что его действительно волнует. Или хотя бы разговаривать об этом небрежным тоном. Но стоило ему увидеть ее поблескивающие черные глаза, каштановую легкую прядь...
Эта вьющаяся прядь, совсем тоненькая, всегда чуть-чуть отделялась от густых волос, заплетенных в косу, и лежала у Марфы на щеке воздушной волной, и едва заметно трепетала, когда Марфа улыбалась, говорила, просто дышала... Черт знает что! Ничего Георгий не чувствовал к насмешливой Марфе, а от этой дурацкой пряди глаз не мог отвести, прямо завораживала она его.
- Хоть убей, не понимаю, в чем наивность. - Кажется, ему все-таки удалось переменить тон, словно кто-то на бeгy его остановил, схватив за плечо. - Он же мастер, да? И он много хороших вещей говорил на первом занятии.
Что отношение оператора к теме должно чувствоваться на уровне всей пластики фильма и про субъективную камеру... А сам он - равнодушный, как рыба, и не то что к теме, даже к нам никак не относится, по-моему.
- А кто ты такой, чтобы он к тебе как-то относился? - Марфа улыбнулась, и прядь снова дрогнула у нее на щеке. - Ты ему посторонний человек, он в тебе ни капли не заинтересован. Да и никто в тебе ни капли не заинтересован, и нечему тут удивляться.
Георгий понимал, что Марфа спокойно выливает на него холодную воду своей московской правоты. И все-таки слушал, хотя ничего приятного в ее словах не было. В словах - не было, а во всем ее облике - было.
И прядь эта, и улыбка, из-за которой он чувствовал себя маленьким мальчиком, и даже шелковая косыночка, чуть-чуть выглядывающая из-под воротника куртки. На уголке темно-фиолетовой косыночки угадывалась чья-то подпись - легкий росчерк бронзового цвета. И в этом небрежном летящем рос
