Бианки Виталий - Кто Чем Поёт
Виталий Валентинович Бианки
Кто чем поёт?
Слышишь, какая музыка гремит в лесу? Слушая её, можно подумать, что все
звери, птицы и насекомые родились на свет певцами и музыкантами.
Может быть, так оно и есть: музыку ведь все любят, и петь всем хочется.
Только не у каждого голос есть.
Вот послушай, чем и как поют безголосые. Лягушки на озере начали ещё с
ночи. Надули пузыри за ушами, высунули головы из воды, рты приоткрыли...
"Ква-а-а-а-а!.." - одним духом пошёл из них воздух.
Услыхал их Аист из деревни. Обрадовался:
- Целый хор! Будет мне чем поживиться!
И полетел на озеро завтракать. Прилетел и сел на берегу. Сел и думает:
"Неужели я хуже лягушки? Поют же они без голоса. Дай-ка и я попробую".
Поднял длинный клюв, застучал, затрещал одной его половинкой о другую, -
то тише, то громче, то реже, то чаще: трещотка трещит деревянная, да и только!
Так разошёлся, что и про завтрак свой забыл.
А в камышах стояла Выпь на одной ноге, слушала и думала: "Безголосая я
цапля! Да ведь и Аист - не певчая птичка, а вон какую песню наигрывает".
И придумала: "Дай-ка на воде сыграю!"
Сунула в озеро клюв, набрала полный воды да как дунет в клюв! Пошёл по
озеру громкий гул:
"Прумб-бу-бу-бумм!.." - словно бык проревел.
"Вот так песня! - подумал Дятел, услыхав Выпь из лесу. - Инструмент-то у
меня найдётся: чем дерево не барабан, а нос мой чем не палочка?"
Хвостом упёрся, назад откинулся, размахнулся головой - как задолбит носом
по суку!
Точь-в-точь - барабанная дробь.
Вылез из-под коры Жук с предлинными усами.
Закрутил, закрутил головой, заскрипела его жёсткая шея -
тоненький-тоненький писк послышался.
Пищит усач, а всё напрасно; никто его писка не слышит. Шею натрудил - зато
сам своей песней доволен.
А внизу, под деревом, из гнезда вылез Шмель и полетел петь на лужок.
Вокруг цветка на лужку кружит, жужжит жилковатыми жёсткими крылышками,
словно струна гудит.
Разбудила шмелиная песня зелёную Саранчу в траве.
Стала Саранча скрипочки налаживать. Скрипочки у неё на крылышках, а вместо
смычков - длинные задние лапки коленками назад. На крыльях - зазубринки, а на
ножках зацепочки.
Трёт себя Саранча ножками по бокам, зазубринками за цепочки задевает -
стрекочет.
Саранчи на лугу много: целый струнный оркестр.
"Эх, - думает долгоносый Бекас под кочкой, - надо и мне спеть! Только вот
чем? Горло у меня не годится, нос не годится, шея не годится, крылышки не
годятся, лапки не годятся... Эх! Была не была, - полечу, не смолчу, чем-нибудь
да закричу!"
Выскочил из-под кочки, взвился, залетел под самые облака. Хвост раскрыл
веером, выпрямил крылышки, перевернулся носом к земле и понёсся вниз,
переворачиваясь с боку на бок, как брошенная с высоты дощечка. Головой воздух
рассекает, а в хвосте у него тонкие, узкие пёрышки ветром перебирает.
И слышно с земли: будто в вышине барашек запел, заблеял.
А это Бекас.
Отгадай, чем он поёт?
Хвостом!
