Биленкин Дмитрий Александрович - Десант На Меркурий
Дмитрий Биленкин
Десант на Меркурий
Полынов знал, что к психологам в космосе относятся с иронией. Прежде
всего потому, что редко кто замечал их работу. И не случайно: плох тот
психолог, чья деятельность заметна для окружающих.
В этом были, конечно, свои минусы. Когда человека брали в полет на
должность "врача-биолога-психолога", капитана несравненно больше
интересовало, какой он врач и какой биолог. А зря! На последней конференции
космопсихологов кем-то из выступавших был рассказан случай из практики.
Ситуация была точно такой: чужая планета, посадка, нервная лихорадка
пальцев... Психолог на том корабле был шляпой из шляп: хорошо зная капитана
корабля Тугаринова, он тем не менее не удосужился провести профилактику. И в
самый ответственный миг Тугаринов взял управление кораблем на себя!
Тугаринова вовремя оттащили. Но секунда, когда капитан руководил
спуском на Венеру, кое-кому стоила седины в волосах. Даже стажеру известно,
что человек с его медлительной реакцией, неспешной сообразительностью просто
не в силах сам, без участия автоматов посадить корабль на незнакомую
планету, что взяться в такой ситуации за рули - значит прямехонько улечься в
гроб да еще захлопнуть крышку.
Конечно, поступок Тугаринова объясним. Трудно, очень трудно покорно
лежать в кресле, когда решается: чет или нечет, победа или гибель. Решается
автоматикой. Взвоешь! Не один Тугаринов, многие ворчали. А сорвался именно
Тугаринов. Недоверие к автоматам? Ха... Не к автоматам, а к людям. Тем для
космолетчиков безвестным, безымянным людям, которые делали всю эту
аппаратуру. Тугаринова испортила былая слава - вот что. Высокомерие и
самоуверенность таились в нем как болезнь; в опасную минуту наступил кризис.
И межпланетчик погиб. Ему запретили летать, поместили в санаторий
"чинить нервы".
Эти воспоминания всегда будили в Полынове злость. Нервы! Сколько можно
доказывать всем и каждому, что они требуют неизмеримо большей заботы, чем
механизмы? И на Земле и в космосе. Особенно в космосе. Ладно, пусть тот же
Бааде считает психолога кустарем, пусть! Шумерин, конечно, не чета
Тугаринову, но на всякий случай он, Полынов, обязан позаботиться, чтобы
сейчас капитаном не овладели ненужные мысли.
- Интересно, - сказал Полынов, - каким окажется Меркурий?
- Обыкновенным, - ответил Шумерин, не задумываясь. Его руки отдыхали на
подлокотниках кресла. - Мы знаем о Меркурии почти все. АМС-51, АМС-63, я уже
сбился со счета, сколько их там побывало.
Бааде, севший было за расчеты, поднял голову.
- Ты, Михаил, не романтик. Сухарь ты. На встречу с новой планеты, - он
важно поднял палец, - надлежит идти как на свидание с Прекрасной
Незнакомкой.
Иногда трудно было понять: иронизирует Бааде или говорит серьезно.
- Правильно, - подзадорил Полынов, - пока не поздно - почитай Блока.
Способствует настрою. А то какой в тебе будет азарт, когда ты впервые
вступишь на Меркурий?
- К чему мне все это, я не мальчишка...
- А солидный капитан-межпланетник, - подхватил Полынов. - Между прочим,
Я однажды слышал хорошие слова:
"Мы стареем потому, что стыдимся молодости".
Шумерин что-то пробурчал и протянул руку к киберштурману, давая понять,
что ему некогда.
- О, это колоссальная мысль! - проронил Бааде, качая головой.
- А вы вспомните, - не выдержал Шумерин, - каким нам представлялся
Марс! Необыкновенным, таинственным. Прилетели. И ничего особенного.
- Вот это да! - Бааде снова оторвался от расчетов. - А епихордизация,
например?
- Я не о том, поймите. Для ума
