Биленкин Дмитрий Александрович - Кем Ты Станешь
Дмитрий Биленкин
Кем ты станешь?
Гость долго шаркал подошвами о коврик, взблескивая очками, разматывал
бесконечный шарф, наконец, с отрывистым: "Нет, нет, я сам!" - стал
высвобождаться из шубы. Яранцев деликатно стушевал взгляд в сторону двери,
где перистальтика пола тем временем поглощала испачканный коврик.
И прозевал перемену. Только что в прихожей суетился закутанный старик,
теперь, вскинув всклокоченную бороду, на Яранцева решительно глядел
жилистый, сухопарый Дон-Кихот в очках.
- Прошу, - подавив изумление, сказал Яранцев. - Чем обязан?
Это старомодное выражение как-то само собой слетело с его губ.
- Я из студии и по поводу Мика.
- Он что-нибудь натворил? - вырвалось у Яранцева.
- Натворил? - брови старика укоризненно сдвинулись. - Вы не то слово
выбрали. Никакое производное от глагола "творить" не должно, не может
иметь негативного смысла, ибо это великое, величайшее слово!
- Извините. Так в чем же дело?
- В том, - старик понизил голос, - что Мик готов совершить
преступление.
Яранцев похолодел. Разом ожили все страхи, все опасения. Всегда, с
самого дня рождения Мика он жил под гнетом вполне осознанной тревоги.
- Продолжайте, - глухо сказал он. - Как отец, я должен знать все. Какое
преступление?
- Самое тяжкое, какое человек может совершить по отношению к самому
себе. Мик бросает студию!
Облегчение было так велико и неожиданно, что из горла Яранцева вырвался
хриплый смех. Усы старика возмущенно встопорщились.
- Поверьте, тут не до смеха! - вскричал он. - Если вы, как отец, не
понимаете...
- Простите, - сказал Яранцев. - Я постараюсь все понять. Только давайте
с самого начала. Итак, Мик собирается бросить студию. Жаль, он, кажется,
достиг у вас кое-каких успехов.
- Кое-каких? О нет. Не кое-каких - выдающихся!
- Вот как? Это для меня новость...
"И прескверная, - подумал Яранцев. - Я так боялся отпугнуть Мика
чрезмерным контролем, что это обернулось непростительным упущением.
Остальные, впрочем, тоже хороши!"
- Мик замкнутый парень, - продолжал он вслух. - Но я справлялся в
студии ("Не я, другие, но это неважно"). Тем не менее информация, которую
мне дали...
- Она не могла быть иной, - старик нахмурился. - Мик своеобразный
юноша, и похвалу приходилось строго дозировать.
"Своеобразный? Уж это точно..."
- Подождите, - старик вдруг насторожился. - Вы, говорите, справлялись в
студии? Это когда же?
- Я уже сейчас не помню... Видимо, я не с вами разговаривал.
- Странно, странно! Я не только учитель Мика, но и руководитель студии,
должен бы знать. Меж тем...
- Я тоже кое-что должен бы знать об успехах Мика, однако, как видите,
не знаю, - поспешно перебил его Яранцев. - Впрочем, дело, насколько я
понимаю, не в этом. Мик собирается бросить студию, вы же считаете, что он
допускает ошибку.
- Громадную, непростительную! Ведь он прирожденный мыслетик!
- Это точно? - недоверчиво спросил Яранцев.
- Вам мое имя, имя Андрея Ивановича Полосухина, очевидно, ничего не
сказало, - старик гордо выпрямился. - Не в претензии. Но вы можете
спросить Сегдина, можете спросить Беньковского, - надеюсь, эти фамилии вы
слышали? Они подтвердят, да, да, они подтвердят, умеет ли Полосухин
оценивать талант.
- Верю, верю! Просто это слишком неожиданно. Мик - прирожденный
мыслетик! Кто бы мог подумать!
"Да уж, конечно, этого предположить никто не мог..."
- Я вот что скажу, - старик поднял палец. - Пояснение необходимо,
поскольку мыслетика, если не ошибаюсь, не входит в сферу ваших умственных
интересов, а я на
