Биргер Алексей - Игра С Джокером (Богомол - 3)
Алексей БИРГЕР
ИГРА С ДЖОКЕРОМ (БОГОМОЛ-3)
У Черного дьявола стать неплоха,
И в бою он будет хорош,
Но я на Красного петуха
Истратил последний грош!..
И в этой земной юдоли греха
Позвольте вам дать совет:
Ставьте на Красного петуха -
Надежнее ставки нет!..
Александр Галич.
- Вы всегда курите перед сном, старый петух?
- Всегда, молодой бойцовый петушок.
Чарльз Диккенс. Посмертные записки Пиквикского клуба.
ПРОЛОГ
Это было одно из тех видений, которые преследуют всю жизнь,
возвращаясь и во сне, и наяву - яркое воспоминание, захлестывающее разум,
словно резкой волной прибоя: обрушивается, накрывает с головой, волочет
куда-то по мелкому щебню, и теряешь всякую ориентацию в пространстве...
Две детали одновременно виделись крупным планом: лицо паренька,
падающего на заточку, нацеленную в нижнюю часть его живота, и сама заточка,
невообразимо крупная в этом приближении, в этом сдвиге памяти, заново
охваченной все тем же ужасом - будто опять ей было четырнадцать лет, и
опять она видела все происходящее из-за сложенных друг на друга бетонных
плит и труб, которым предстояло лечь в основание нового дома, возводимого
на этом пустыре...
Лицо и заточка заполняли весь экран памяти: так в кино порой, при
быстром монтаже чередующихся крупных деталей, тебя начинает затягивать в
иной мир, мир чудовищно искаженных пропорций и объемов, которые благодаря
искусству режиссера становятся для тебя реальнее реально существующего
мира. Ей припомнился какой-то фильм про самураев, который она смотрела
приблизительно тогда же, в четырнадцатилетнем возрасте; "дети до
шестнадцати лет" не допускались, но она умудрилась просочиться, ведь ей
было очень интересно все, связанное с Японией, она уже начала заниматься в
секции восточных единоборств - так тогда именовались секции карате, ещё не
разрешенного окончательно после запретов на излете Советской власти... Был
в этом фильме потрясающий кадр: огромный, во весь широкоформатный экран,
глаз, в который вонзалась стрела, и глаз вытекал вместе с кровью... Она
тогда ахнула и вжалась в кресло.
Да, она тогда была непривычна к убийствам, к насилию и жестокости.
Теперь она этого и в жизни наелась досыта, так что киношной кровью её тем
более не прошибешь. Но в то время...
Невысокий, ладно скроенный, вихрастый паренек (его волосы были такими
светлыми, что в определенном освещении казалось, будто в них есть седые
пряди - у него и в школе была кличка "Седой") опять и опять падал на
заточку, и она опять и опять подавляла свой крик, потому что знала: если её
обнаружат за бетонными плитами, ей не поздоровится.
Убившие паренька были на все способны. Они нарушили правила честной
игры. Паренек вышел в круг, встал напротив их главаря, вынул самодельную
финку. Паренек был рукаст, и рукоятка его финки была не обмотана изолентой,
а аккуратно набрана из полупрозрачных разноцветных колечек, отлично
подогнанных друг к другу. То, что у паренька была финка, вовсе не значило,
что он тоже был из отпетой шпаны: в те времена в их районе, заводском
предместье Самары (тогда ещё Куйбышева), считалось хорошим тоном иметь при
себе "туристские" или, ещё лучше, самодельные ножи. В "землю" (или в
"город" - эта игра называлась по-разному) ими играли намного чаще, чем
дрались.
Это не значит, что паренек не мог за себя постоять. Он был ловок и
жилист, и фамилию Жилин носил недаром, у него были те врожденные ловкость и
быстрота реакций, против которых даже у Гузкина, ставшего к своим двадцати
годам матерым у
