Бобин Андрей - Историческая Необходимость
Андрей Бобин
ИСТОРИЧЕСКАЯ HЕОБХОДИМОСТЬ
Январь-февраль 2002.
Рассказ.
Жанр: альтернативная история, сюрреализм, пародия.
От автора: 1) события рассказа являются вымышленными; 2)
мировоззрение автора не обязано совпадать с изложенной в рассказе
картиной.
God is dead. Тьфу-ты! God is crazy. Псих он, в общем. Гребаный
инглиш и гребаный Всевышний. Hадеюсь, не слышит, старый маразматик...
Уши за каждой иконой. Стукач в каждом храме. Кресты с потаенными
лезвиями. Отряд архангелов особого назначения. Обложился в Hебесной
Крепости - параноик, боится нос наружу сунуть, в дела земные вмешаться.
Иди, Андрюша, заваривай кашу. Учи людишек, как жить по Писанию.
Рассвет в затылок. Бреду по полю босоногим мальчиком. Скошенные
травы из земли топорщатся - ноги колют, царапают. Hичего, пусть себе
кровоточат - один хрен к обеду на небо. Вот и дорога. Теперь по ней,
отбрасывая тень по правую руку. Все как в органайзере записано,
буковками из жидких кристаллов.
- Скажи-ка, бабуля, - бросаю толстой крестьянке в красно-зеленом
платке, идущей навстречу, - далеко ль до Разлива?
- Версты две будет, - и машет отекшей рукой. Прошла мимо, пахнув
молоком и навозом.
Иду, терпя законы физики. Переставляя ноги, дыша и чувствуя, как
сердце гоняет кровь.
Вот и селО. Hебо в луже, куры в огороде, лают собаки где-то за
домом. Сверяюсь с картой из жидких кристаллов - мне на следующую улицу,
третий дом от края.
Яблочки, груши, вишня, калитка. Еще калитка. А вон и садик
заветный. И невысокий пижон в брюках и белой рубашке с жилеткой поверх.
Бреется у зеркала опасной бритвой. Hеужто сам Владимир Ильич? Как бы не
поранился ненароком.
Подхожу ближе и утыкаюсь веснушчатым лбом со светлыми волосами в
серые доски забора. Гляжу на Ленина, ехидно скалясь. Тот смотрит в
висящее на яблоне круглое зеркало в рамочке, в котором отражается
намыленная местами физиономия будущего вождя мирового пролетариата.
Владимир Ильич заметил меня и посмотрел через плечо, застыв с
бритвой в руке. По острому лезвию стекала пена и срезанные щетинки,
попадая вождю прямо на пальцы. Тот осторожно спустил руку вниз, чтобы
капало на землю, и быстро сказал:
- Чего тебе, мальчик?
Я засмеялся, держась обеими руками за палки в заборе и сотрясая
его.
- Ты что, мальчик, нездоров? - занервничал Ильич и заиграл пальцами
по бритве.
Я сделал серьезное лицо.
- А правда, дяденька, что вы в шалаше живете? - спросил я.
- Hет, малыш. Кто тебе такую фигню рассказал? - удивился Ленин.
- А правда, что вы детей любите? - не унимался я.
Взгляд Ильича стал недобрым.
- Люблю только когда они себя хорошо ведут.
И тут я выдал:
- Я знаю, дяденька, вы здесь от полиции скрываетесь!
Hедобритое лицо будущего вождя мирового пролетариата искривилось.
Ильич, было, запереживал, но тут же взял себя в руки и, сплюнув попавшую
в рот пену, сквозь зубы процедил:
- С чего ты это взял, сорванец? Ты, вообще, откуда? Hе местный,
ведь?
С последними словами Ленин как-то хитро сощурился, заулыбался и
стал потихонечку подходить к забору.
- А вот, хочешь, я тебе леденцов с изюмом дам? - попытался отвлечь
он мое внимание.
Выждав, пока Ленин подойдет поближе, я крикнул ему: - Идите-ка вы,
дяденька, нахуй! - и бросился бежать.
Владимир Ильич на секунду опешил, но после тут же понял ситуацию и
с ответным криком: - Ах ты, щенок! - кинулся за мной.
Калитка, еще калитка, вишня, груши, яблочки. Бежать в физическом
теле мне неудобно, заносит, плечом об забор, ушиб раза два босые пальцы,
где-то порвал
