Богданова Людмила - Офицеры
Людмила Богданова
Офицеры
Дорога сбегала со взгорка, укрытого в мокром осеннем лесу; листья слетали
и липли к верху коляски, вместе с грязью проворачивались на ободьях колес...
Дорога нырнула в седловину и вырвалась в простор бескрайних голых полей и
по-летнему зеленой травы на обочинах. В траве путались васильки. На холме,
почти у дороги, за железной отрадой стоял дом. Краска на стенах облупилась,
окна блестели старыми радужными стеклами, на чугунных перилах балкона лежали
желтые листья. Старые груши, ветви которых утыкались в окна, были голы и мокро
черны от дождя.
Дом выглядел уныло под просторным осенним небом. Коляска мягко покатилась
по подъездной аллее. Грязнобелая борзая выскочила навстречу и лениво, хрипло
залаяла. Стеклянные двери растворились на каменное разбитое крыльцо.
- Лех, уймите сучку. Что такое?
- Игнась! Боже мой, Игнась!
Не дожидаясь помощи, женщина спрыгнула в лужу у крыльца и побежала,
расплескивая воду, грязь пятнила зеленый бархат.
- Севери-на....
Мужчина жал к губам ее ледяные пальпы и захлебывался видением.
- Ты жива, Боже мой. Ничего не изменилось...
СЕВЕРИНА.
Северина подняла голову от подушки:
- В конце концов, дело не в том, что она моя сестра...
Договорить ей не дали. Совершенно белая от волнения Летрикс сообщила, что
генерал Айзенвальд желают видеть графиню.
- Не принимайте, - быстро сказал Виктор.
Северина усмехнулась: завоеватели не такие люди, перед которыми можно
захлопнуть дверь.
- Простите, что заставила вас ждать, - графиня стояла, отвернувшись к
окну, и оттого казалась на его фоне смутным силуэтом - высоко подобранные
волосы, надменная шея, колокол платья из серого плотного атласа, с высокой
талией и пышными рукавами: девочка - и принцесса.
- Что вы! - генерал махнул рукой, принимая, как должное, что она не
поворачивается к нему. - Это я должен просить прощения за неурочный визит.
- Вы всегда приходите вовремя, - сказала графиня сухо.
Генерал приблизился - открытой шеей она чувствовала его дыхание.
- Что вы там увидели, госпожа графиня?
- Деревья.
- Они интереснее меня?
Северина покачала головой:
- Живое предпочтительней железа.
Айзенвальд1 засмеялся. Совершенно искренне, без капли досады.
- А между тем, графиня, я явился к вам по важному поводу.
Северина наконец повернулась к нему и взглянула снизу вверх: генерал был
значительно выше.
- Почему вы не спрашиваете, по какому?
- Я не любопытна.
- Качество, странное для женщины.
Она снова покачала головой.
- Я хотел справиться о вашем здоровье.
- Это входит в ваши служебные обязанности?
- Нет. Но когда мне говорят, что вы ранены... - Айзенвальд пытливо
взглянул на Северину. По ее лицу блуждала все та же раздражающая улыбка.
- У вас плохие информаторы, генерал, - сказала наконец графиня. - Уверяю
вас, я столь же мало увлекаюсь войной, как и политикой, а следовательно...
- ... у меня есть возможность пригласить вас на бал. Сегодня в полночь у
меня во дворце. Вы будете?
Жесткость вопроса не оставляла сомнений в последствиях, которые повлечет
отказ, Северина присела в реверансе.
- Итак, вы здесь, вы танцуете...
Они стояли в нише окна, заслоненные бархатными драпировками того
непередаваемого оттенка, которое бывает у неба в сумерках, и пристальные глаза
военного губернатора опасно взблескивали в непосредственной близости от глаз
графини.
- Таков был ваш приказ. Хотя я неохотно подчиняюсь приказам.
- Вы ошибаетесь, - сказал Айзенвальд. - Это просто попытка сделать менее
официальными наши отн
