Богомолов Владимир - В Августе Сорок Четвертого
Владимир Богомолов. Момент истины (В августе сорок четвертого)
* Часть первая. ГРУППА КАПИТАНА АЛЕХИНА *
1. АЛЕХИН, ТАМАНЦЕВ, БЛИНОВ
Их было трое, тех, кто официально, в документах именовались
"оперативно-розыскной группой" Управления контрразведки фронта. В их
распоряжении была машина, потрепанная, видавшая виды полуторка "ГАЗ-АА" и
шофер-сержант Хижняк.
Измученные шестью сутками интенсивных, но безуспешных поисков, они уже
затемно вернулись в Управление, уверенные, что хоть завтрашний день смогут
отоспаться и отдохнуть. Однако как только старший группы, капитан Алехин,
доложил о прибытии, им было приказано немедленно отправиться в район
Шиловичей и продолжать розыск. Часа два спустя, заправив машину бензином и
получив во время ужина энергичный инструктаж специально вызванного
офицера-минера, они выехали.
К рассвету позади осталось более ста пятидесяти километров. Солнце еще
не всходило, но уже светало, когда Хижняк, остановив полуторку, ступил на
подножку и, перегнувшись через борт, растолкал Алехина.
Капитан -- среднего роста, худощавый, с выцветшими, белесоватыми
бровями на загорелом малоподвижном лице -- откинул шинель и, поеживаясь,
приподнялся в кузове. Машина стояла на обочине шоссе. Было очень тихо, свежо
и росисто. Впереди, примерно в полутора километрах, маленькими темными
пирамидками виднелись хаты какого-то села.
-- Шиловичи, -- сообщил Хижняк. Подняв боковой щиток капота, он
склонился к мотору. -- Подъехать ближе?
-- Нет, -- сказал Алехин, осматриваясь. -- Хорош. Слева протекал ручей
с отлогими сухими берегами.
Справа от шоссе за широкой полосой жнивья и кустарниковой порослью
тянулся лес. Тот самый лес, откуда каких-нибудь одиннадцать часов назад
велась радиопередача. Алехин в бинокль с полминуты рассматривал его, затем
стал будить спавших в кузове офицеров.
Один из них, Андрей Блинов, светлоголовый, лет девятнадцати лейтенант,
с румяными от сна щеками, сразу проснувшись, сел на сене, потер глаза и,
ничего не понимая, уставился на Алехина.
Добудиться другого -- старшего лейтенанта Таманцева -- было не так
легко. Он спал, с головой завернувшись в плащ-палатку, и, когда его стали
будить, натянул ее туго, в полусне дважды лягнул ногой воздух и перевалился
на другой бок.
Наконец он проснулся совсем и, поняв, что спать ему больше не дадут,
отбросил плащ-палатку, сел и, угрюмо оглядываясь темно-серыми, из-под густых
сросшихся бровей глазами, спросил, ни к кому, собственно, не обращаясь:
-- Где мы?..
-- Идем, -- позвал его Алехин, спускаясь к ручью, где уже умывались
Блинов и Хижняк. -- Освежись.
Таманцев взглянул на ручей, сплюнул далеко в сторону и вдруг, почти не
притронувшись к краю борта, стремительно подбросив свое тело, выпрыгнул из
машины.
Он был, как и Блинов, высокого роста, однако шире в плечах, уже в
бедрах, мускулистей и жилистей. Потягиваясь и хмуро поглядывая вокруг, он
сошел к ручью и, скинув гимнастерку, начал умываться.
Вода была холодна и прозрачна, как в роднике.
-- Болотом пахнет, -- сказал, однако, Таманцев. -- Заметьте, во всех
реках вода отдает болотом. Даже в Днепре.
-- Ты, понятно, меньше, чем на море, не согласен, -- вытирая лицо,
усмехнулся Алехин.
-- Именно!.. Вам этого не понять, -- с сожалением посмотрев на
капитана, вздохнул Таманцев и, быстро оборачиваясь, начальственным баском,
но весело вскричал: -- Хижняк, завтрака не вижу!
-- Не шуми. Завтрака не будет, -- сказал Алехин. -- Возьмете сухим
пайком.
-- Веселенькая жизнь!.. Ни поспать, ни
