Болотин Владимир - Немного Крови Среди Жаркого Лета
ВЛАДИМИР В. БОЛОТИН
НЕМНОГО КРОВИ СРЕДИ ЖАРКОГО ЛЕТА
PART ONE.
Дом.
Лес начинался прямо за домом, всего в десяти шагах, тут даже забора не было. На самом деле забора практически нигде не было, он уже почти развалился. Дом был старый, сложенный из почерневших от времени бревен, немного мрачноватый с виду.
Налево от дома (если стоять на крыльце спиной к двери) стояло еще несколько домов, заброшенных, с заколоченными окнами, кое-где провалилась крыша, вся земля вокруг поросла травой, достигавшей иногда и человеческого роста. Раньше здесь был хуторок, всего несколько дворов, все друг друга знали, были почти родственниками, а потом старики умерли, а молодые все уехали в город, потому что оторвались от своих корней.
Этот дом последние хозяева предложили своим дальним родственникам, которые давно мечтали о собственной даче. Дом почистили, подремонтировали, где смогли, но не доделали из-за нехватки времени: добираться сюда долго и неудобно. Всяческие коммуникации – свет, водопровод, газ – отсутствовали. Переговоры с местным руководством застопорились на столбе в двух километрах от дома, а столбы и провода уже были куплены, но что-то мешало…
Справа от дома находился колодец с холодной водой, обладающей каким-то неземным вкусом. Здесь и лебедь был, но сломанный давно, кое-как приспособленную веревку нужно было вытягивать руками. Как вода осталась чистой и пригодной для питья неясно, да и сам колодец выглядел неизвестно почему прилично.
Дальше все поросло бурьяном на много метров. Через высокие травы была протоптана тропка (кем и когда неизвестно), но по ней давно никто не ходил, поскольку и в дом давно не приезжали: делать здесь пока было нечего.
Тропинка вела к берегу реки, которая протекала здесь. Берег реки представлял собой болотистую топь, заросшую рогозом, вода у берега была настолько тинистая, что в воду можно было попасть, только прыгнув на полтора-два метра с берега. Течение здесь было тихое, спокойное, может, и рыба водилась, да вот выяснить не у кого – никто здесь давно не рыбачил.
За домом, где начиналась граница леса, стоял сарай, такой же черный и мрачный (даже черней и мрачней от близости леса) как дом. В сарае хранились инструменты, тяжелые лопаты, огромные грабли, горбатые тяпки, заржавевшие косы, велосипед без заднего колеса, пыльные мешки и прочие вещи, которые хранят в сараях, чтобы не захламлять дом и его чердак.
В самом доме темнота была хозяйкой, свет проникающий через открытые окна даже днем не освещал всего помещения. Казалось, что в темных углах кто-то сидит, пристально наблюдая, чтобы напасть в самый подходящий момент на непрошеных гостей. Но зажигая свечи и керосиновые лампы, становилось ясно, что в углах никого нет, даже крыс.
В доме было тихо. От этого становилось жутко неуютно. Треск дров печи не спасал от жуткой тишины. Все разговоры от этого становились похожими на шепот…
Обстановка в доме была самой простой. Здесь стоял грубый старый деревянный стол, две такие же скамьи, табурет у входа, на нем небольшое жестяное корытце, а на стене примостился умывальник, рядом на гвоздике тряпка, похожая на старое полотенце.
Еще сбоку от печи стояла старая железная кровать, отделенная от комнаты занавеской. Новые владельцы приволокли сюда еще диван, который не хотелось выбрасывать, и поставили его к дальней от входа стене.
В сенях стояла лестница, ведущая к дверке на чердак. Все вещи, которые были здесь, переехали в сарай (где и прижились). Потолок там был низкий, поэтому приходилось сгибаться почти вдвое. И сюда
