Болотников Сергей - Действо
Сергей Болотников
ДЕЙСТВО
(роман)
29.12.2002г.
Пролог.
Дом без привидений.
Привидений в доме и вправду не было.
Зато было все остальное.
Ничем, впрочем, этот дом странен не был - обыкновенная панельная
многоэтажка - четырнадцать неряшливых проткнутых окнами квадратов простираются
в небеса, да ровная, как по линейке крыша с торчащими ржавыми грибками
вентиляции. Неровные черные стыки, ободранные стены со следами старой бурой
краски, неустроенные квартиры, низкие потолки - словом, возвышалось это все из
ядреной осенней грязи в одном из близких Подмосковных городов - таких близких,
что их уже можно было считать Москвой, только маленькой. Возвышалось, и не
привлекало к себе никакого внимания.
В городе есть дома и получше - даже панельные, благо сейчас даже эта
скоропортящаяся продукция вполне может стать элитным жильем с нежно розовыми
стенами и стеклопакетами.
Но этот дом не элитный. И у него нет никаких шансов им стать.
В нем имеется лифт и три подъезда - и, понятное дело, угластый подъемник
может обслужить только один из них. Но жильцов соседних это ни в коей мере не
волнует, потому как ценный механизм, принадлежащий одному из подъездов, все
равно осчастливливает своих владельцев более-менее бесперебойной работой крайне
редко. Зато в его привычке часто выходить из строя без объяснения причин.
Бывалые жильцы это знают и потому не спешат пользоваться коварной машиной, даже
если она проявляла твердые признаки работоспособности. Новички же... за
прошедшее бурное десятилетие в доме сыграли уже три свадьбы, которые фактом
своим полностью и бесповоротно обязаны не вовремя заклинившему подъемному
механизму. И сейчас, войдя в его обитое вытертым древозаменителем нутро можно
заметить полустертые, писанные шариковой ручкой стихи, что оставили на его
стенах безвестные мечтатели, безнадежно опоздавшие домой/на работу/в институт
энное количество лет назад.
Помимо лифта у дома есть домофон, который работает всегда, хотя
периодически уличные вандалы пытаются пресечь его жизненный путь. Он звенит,
впуская вас внутрь и побренькивает, выпуская. Его стоппер, закрепленный под
верхней кромкой дверного проема, пропускает лишь людей ростом ниже метра
восьмидесяти. Жильцы выше молча страдают и приобретают раболепную привычку
пригибать головы, входя в абсолютно любую дверь, теми самым сильно роняя к себе
уважение.
Домофон работает не один, ему помогает консьержка - имени ее никто не
знает, и к тому же создается впечатление, что они все время меняются. Возможно,
так оно и есть, докапываться до истины никто не пробует, жильцам просто важно
знать, что кто-то сидит внизу, олицетворяя собой вторую линию обороны перед
ВНЕШНИМ МИРОМ, что настойчиво стремится попасть внутрь панельной крепости
большинства живущих здесь людей.
Коньсъержка смотрит старый черно-белый телевизор и с кем-то
разговаривает. С кем - никто не знает. Может быть с домофоном, который всегда
отзывчиво звонит в ответ и ободряюще подмигивает красной лампочкой. С жильцами
консьержка не разговаривает.
Сразу за ней начинает тонкая кишка коридора, которая ведет куда-то
дальше, освещая вам путь одинокими люминесцентными лампами, да изредка
встречающимися провалами окон. Коридор длинен и уныл, и ясно видно, что у
архитекторов, что проектировали давным-давно это строение, была масса
свободного времени и потуги на эстетство. Нет, коридор, безусловно, не Критский
лабиринт, но свежевъехавшие жильцы тратят не одну и не две завлекательные
минуты, чтобы добратьс
