Бояджиева Мила - Сердце Ангела
Л.Бояджиева.
"СЕРДЦЕ АНГЕЛА".
(Издана под псевдонимом Людмила Князева)
Глава 1.
Она не просто первоклассная рекламная мордашка. Она - идеал, мечта,
символ. Для обитателей разных континентов её образ озарен фейерверком
жизненного везения, подаренного судьбой смертному. Роскошь природы и
цивилизации по праву принадлежат совершенству. Лучшему - лучшее. Синие
заливы среди пальмовых рощиц, хрустальные водопады, шелковая трава,
ласковое солнце, свежий ветер, звезды, мерцающие в бархате небосклона,
цветущие луга с жужжанием шмелей и порханием бабочек - все для нее. А ещё -
яхты, дворцы, самолеты и автомобили, творения ювелиров, портных,
парфюмеров, мебельщиков, художников, музыкантов, - самых достойных, носящих
титул мастера. И, конечно, счастье. Ослепительное, которому нет конца.
Так думают миллионы обитателей планеты, а журналисты без устали
обсуждают власть светлоликой красавицы. Кто она - очередная иллюзия
массового сознания, удачное порождение имиджмейкеров или подлинный феном,
таящий некую загадку? Ответы возникали самые разные. Но даже в насмешках
приверженцев иронического скепсиса, уместного в разговоре о всемирной славе
рекламной девушки, пряталось восхищение. В этом трудно было усомниться,
когда рядом с бледными комментариями ярко и трепетно сиял портрет Виты
Джордан.
В мире происходили страшные вещи: сербские власти усиливали давление
на демократию, избрание нового секретаря ООН зашло в тупик, США обличали
КНР в ядерном сотрудничестве с Пакистаном, российский президент перенес
операцию на сердце, Чечня очередной раз срывала мирные переговоры.
Отчаянные фотокорреспонденты запечатлели облик мировых невзгод - безумные
глаза политиков, солдат, беженцев, наркоманов и всех остальных -
бедствующих в житейском море потерянных. Но смотреть хотелось на Виту и
думать при этом о самом приятном. У неё было такое выражение лица, словно
ей удалось разглядеть за смутами и нечеловеческим безобразием нечто
чрезвычайно важное. А это важное оказалось радостным.
О её приезде говорили всю осень. И, наконец, в коне вьюжного, мокрого
декабря девушка, от которой невозможно оторвать взгляда, прибыла в Москву.
В такие дни работников аэропорта Шереметьево, ответственных за встречу
особо именитых гостей, охватывает презрительная ненависть к
соотечественникам. "Москвичи с нетерпением ждут...", "...немало усилий
приложили столичные власти, чтобы принять в своем городе...", "не многие
останутся равнодушными к сенсационному сообщению: Вита Джордан, -
несравненная Вита пройдет по нашим улицам".
Такое впечатление, что государственные проблемы решатся, стоит лишь
юной американке ступить на российскую землю. Во всяком случае, на лицах
осаждавших аэропорт людей застыл исступленный восторг юродивых, ожидающих
второго пришествия.
Еще противней всяческая деловая братия - с камерами, микрофонами,
софитами, сомнительными, невесть кем подписанными спецпропусками и
тоскливой ухмылкой бывалых профи, делающих чертовски ответственную и до
ужаса надоевшую работу.
Заведующий отделом особых мероприятий наземной службы аэропорта Илья
Ильич Буркин в сердцах опустил жалюзи на окне кабинета, находившегося над
секциями прибытия. "Черт те что! То рвут на части малышку Веронику Кастро,
то митингуют в честь какого-то шизанутого престарелого педика с морковными
патлами, то вьются ужом вокруг плоской, как доска, французской шансонетки
или перешитого вдоль и поперек, отбеленного негритоса в респираторе. Можно
ещё понять, когда прибывает Мон
