Брайдер Юрий & Чадович Николай - Визит Инспектора
Брайдер Юрий Михайлович, Чадович Николай Трофимович
Визит инспектора
Инспектор, как всегда нагрянул без предупреждения. Сбылись мои
кошмарные сновидения! Во всех деталях сбылись! Не знаю почему, но эту сцену
я всегда представлял именно так: в промозглом ноябрьском мраке мотаются за
окном голые ветки, тусклая электролампочка бросает по всей комнате неясные
тревожные тени, что-то таинственное шуршит в углу - и вдруг! - протяжный
пугающий скрип двери, той самой двери, которую я (точно помню) совсем
недавно запер на два поворота ключа. Затем раздаются шаги, странные,
шаркающие и неуверенные шаги существа, привыкшего перемещаться в
пространстве совсем другим, не известным еще на этой планете способом. Могу
поспорить, что во всей вселенной, реальной и ирреальной, такие шаги могут
принадлежать только двум созданиям - весьма мрачной и костлявой даме,
никогда не расстающейся с простенькими, но впечатляющими атрибутами своего
ремесла: песочными часами, косой и саваном, да еще инспектору по особым
поручениям Отдела поощрений и экзекуций Управления по делам слаборазвитых
цивилизаций Департамента распространения Великой Мечты, в штате которого до
последнего времени имел честь состоять и я.
Мы не поздоровались и не подали друг другу руки - у нас это не принято.
Как я и предполагал, одет инспектор был несколько экстравагантно, особенно
для этой поры года, для этого века и для этого города: розовый, расшитый
серебряными позументами камзол, белые, измазанные зеленью панталоны, мокрые
чулки до колен, широкополая шляпа с плюмажем, густо усыпанным сосновыми
иголками. Левое плечо инспектора заметно отягощал внушительных размеров
мешок, набитый - судя по запаху - смесью дуста, махорки и сухих птичьих
экскрементов.
В этот самый момент, как на беду, в раскрытую дверь заглянула моя
соседка по этажу, особа, чье гипертрофированное любопытство из разряда
увлечений уже давно переросло в серьезный профессионализм. Бормоча что-то
невразумительное про дядю из провинции, большого шутника и оригинала, я
поспешил ей наперерез. При этом то ли от волнения, то ли от спешки на
секунду утратил контроль над своими действиями (а для нас каждый шаг здесь -
глубоко продуманный, тщательно выверенный и весьма непростой акт) и врезался
головой в дверной косяк, отчего у меня едва не отклеилась вся левая скула
вместе с частью щеки и мочкой уха. Соседка, к счастью, ничего этого заметить
не успела. Один-единственный раз глянув на моего гостя, она переменилась
лицом, тонко пискнула и исчезла столь стремительно, как будто была вовсе и
не человеком, а игральной картой в руках фокусника. Прекрасно сознавая всю
незавидность своего собственного положения, я тем не менее не мог не
посочувствовать ей. Любой инспектор, особенно в первые дни пребывания на
незнакомой планете, да еще вблизи - зрелище не для слабонервных. Давно
замечено, что чиновники этой категории, в отличие от нас, агентов, уделяют
своей внешности весьма мало внимания, безо всякого на то основания полагая,
что она (точно так же, как и их моральный облик) находится вне всякой
критики. Полюбовался бы лучше на себя в зеркало, болван спесивый! Руки,
ноги, гузно, бюст - еще куда ни шло. Бывают уроды и позаковыристей. Но вот
что касается хари (никакого другого слова тут просто не подберешь) - завал
полнейший! Представьте себе огромный нос, больше всего похожий на пораженную
нематодой картофелину, мутные поросячьи глазки разного цвета и размера,
фиолетовые вурдалачьи губы, щеки, голые и р
