Булычев Кир - Чужая Память
Кир БУЛЫЧЕВ
ЧУЖАЯ ПАМЯТЬ
Повесть
1
За долгие годы Сергей Андреевич Ржевский привык не замечать здание
института и окружающие его дома.
Но в тот понедельник машина за ним не пришла, Ржевский добирался до
работы автобусом и увидел, что начали ломать барачный поселок, тянувшийся
от автобусной остановки.
Поселку было лет пятьдесят, его построили в тридцатые годы. Между
двухэтажными желтыми бараками выросли высокие тополя. Сергей Андреевич
понял, что бараки ломают, когда вместо первого из них оказался светлый
проем в деревьях, за ним, как в раме, из которой вытащили привычную
картину, тянулся еще не застроенный пустырь до самого горизонта, до белых
зубцов нового района.
У следующего барака Ржевский остановился. Когда-то прожил здесь
полгода, устроившись на работу в институт. Снимал комнату на втором этаже.
Барак был пуст, входная дверь приоткрыта, можно войти, но Сергей
Андреевич отогнал внезапное желание оказаться в той комнате, подойти к
окну на улицу и постоять у него, как стоял и ждал когда-то.
Ржевский посмотрел на часы, словно искал оправдания поспешному уходу.
Часы показывали десять минут десятого. Сергей Андреевич прошел еще сотню
метров и увидел свой институт - серое четырехэтажное здание с большими
квадратными окнами и несоразмерно маленькой дверью. Когда институт
построили, Москва еще не добралась до этих мест. А потом город обошел его
языками домов, институт вошел в пределы Москвы, но вместе с барачным
поселком остался заводью в высоких берегах новостроек.
Надо делать ремонт, подумал Ржевский, глядя на осыпавшуюся на втором
этаже штукатурку. Сейчас вызову Алевича. Неужели ему самому не стыдно?
2
В коридоре было пусто, все уже разошлись по отделам и лабораториям. В
узком предбаннике перед кабинетом Ржевского тоже пусто. На столе
секретарши записка:
Рядом несколько конвертов официального вида - приглашения. Новый
английский журнал. Автореферат, из Ленинграда.
Настроение было испорчено. Ржевский искал причину, не желая
признаться себе, что виноваты бараки. Что он хотел сделать? Вызвать
Алевича? Нет, сначала надо просмотреть почту...
За приоткрытой дверью в кабинете послышался шорох. Потом легкий
скрип. Кто-то открывал средний ящик его письменного стола. Этого еще не
хватало!
Ржевский сделал было шаг к кабинету. И вдруг остановился. Ему стало
страшно.
Страх был иррационален. Директор института боялся войти в собственный
кабинет. Ржевский стоял и слушал. И ему хотелось, чтобы из кабинета вышла
Лена и сказала: . Но в кабинете было темно,
шторы задвинуты. Лена первым делом открыла бы шторы.
- Кто здесь? - спросил Ржевский от двери. Голос сорвался. Пришлось
откашляться.
Тот, кто таился в полутьме, не хотел отвечать. Молчал, затаился.
Надо войти и зажечь свет. Но свет в кабинете зажигается очень
неудобно. Надо сделать два шага в сторону, по правой стене. Там
выключатель. От двери не дотянешься. Зачем повесили такие плотные шторы?
Кино, что ли, показывать?
В кабинете не совсем темно. Глаза различили стол буквой . Шкафы по
стенам... Ржевский шагнул в кабинет и, прижимаясь спиной к стене, двинулся
к выключателю. Уже протягивая к нему руку, разглядел за письменным столом
темную фигуру. И понял, что у фигуры нет лица. То есть лицо было темным,
как туловище, как руки... Темная голова шевельнулась, следя за Ржевским, и
отраженным от двери светом блеснули маленькие глаза.
И тут громадное темное тело, словно подброшенное пружиной, взлетело в
воздух и метнулось к Ржевскому. Он не сообрази
