Булычев Кир - Штурм Дюльбера (1917 Год) (Река Хронос - 2)
Кир БУЛЫЧЕВ
РЕКА ХРОНОС
Книга II
ШТУРМ ДЮЛЬБЕРА (1917 год)
Глава 1
ДЕКАБРЬ 1916 г.
Я чувствовал, как неведомая сила охватывает меня и разливается
теплотой по всему телу. Вместе с тем я весь был точно в оцепенении:
тело мое онемело. Я пытался говорить, но язык мне не повиновался, и я
медленно погружался в сон, как будто под влиянием сильного
наркотического средства. Лишь одни глаза светились надо мной каким-то
фосфорическим светом, увеличиваясь в один яркий круг.
До моего слуха доносился голос старца, но слов я различить не
мог, а слышал лишь неясное его бормотание.
В таком положении я лежал неподвижно, не имея возможности ни
кричать, ни двигаться. Только мысль моя еще была свободна, и я
сознавал, что постепенно подчиняюсь власти загадочного и страшного
человека.
Но вскоре я почувствовал, что во мне, помимо моей воли, сама
собой пробуждается моя собственная внутренняя сила, которая
противодействует гипнозу. Она нарастала во мне, закрывая все мое
существо невидимой броней. В сознании моем смутно всплывала мысль о
том, что между мной и Распутиным происходит напряженная борьба и в
этой борьбе я могу оказать ему сопротивление, потому что моя душевная
сила, сталкиваясь с силой Распутина, не дает ему возможности всецело
овладеть мной.
Так Феликс Феликсович Юсупов-младший писал в своем дневнике в конце
ноября 1916 года.
В обычные дни князь не вел дневника, ленился, хотя полагал это
полезным для внутренней дисциплины. Записи появлялись в моменты душевных
волнений, к примеру, накануне свадьбы с Ириной. Тогда казалось, что
Александр Михайлович, имевший, кажется, иные планы для своей старшей
дочери - как-никак племянница императора! - наотрез откажет Юсупову. Но
заступницей выступила Ксения Александровна, мама Ирины.
- Сандрик, - сказала она, не смущаясь присутствием Феликса, - ты
забыл, как ночи не спал, уверенный в том, что батюшка тебе мою руку
никогда не отдаст?
Феликс с детства был влюблен в тетю Ксению, и, возможно, не последней
причиной его увлечения красивой, но холодной Ириной была безнадежная
юношеская любовь к грубоватой, полной жизненной силы Ксении Александровне,
которую обожавший ее отец называл .
Наверное, в такой ситуации легче бы разобраться Фрейду, но Фрейда
Феликс так и не прочел. Году в двенадцатом, когда он учился в Оксфорде,
кто-то из тьюторов предложил ему прочесть труд австрийского гения. Но труд
был напечатан в Берлине готическим шрифтом, прочесть его было выше сил
русского князя.
Теперь уже все позади. Третий год Ирина - его друг и жена. Она стала
ему ближе любого из мужчин. Может, оттого, что у Феликса не было друзей.
Феликс был откровенным англоманом, хотя в столице ходили сплетни о том,
что курса в Оксфорде он окончить не смог и потому по возвращении из
Лондона вернулся в Пажеский корпус. К тому же Феликс не скрывал, а даже
бравировал печоринским презрением к петербургскому высшему свету,
ненавистью к продажным чиновникам и выжившим из ума генералам, которые
тащат Россию к военному поражению.
Одиночество Феликса определялось и тем, что он, воспитанный в
атмосфере превосходства его семьи по отношению к этим выскочкам Романовым,
оставался монархистом, для которого близость к правящему дому составляла
смысл жизни. Может, таким его воспитала мама, которая долгие годы состояла
в близких фрейлинах Марии Федоровны, полагая себя как бы членом
романовского семейства.
Феликс сумел отбросить мамино .
Он - сам член семейства. Он - муж великой княжны, его дети будут
племя
