Библиотека в кармане -русские авторы

         

Бунин Иван Алексеевич - Море Богов


Иван Алексеевич Бунин
МОРЕ БОГОВ
I
Когда подняли якорь, в толпу на спардеке вошли молодые, французы. И,
заглядевшись на них, я не заметил, как поплыли кровли и купола Стамбула.
По глянцевитой мраморно-голубой воде черными кругами, показывая перо,
шли дельфины. Утренние пары таяли в тепле и свете, но даль еще терялась в
матовом тумане.
За мысом дорогу перерезал колесный пакебот, переполненный фесками, и,
мелькнув, обдал теплым дымом. Старые стены дворца Константина и цветущие
сады Сераля дремали, пригретые солнцем. В оврагах алело искривленное
иудино дерево. Бледно-розовые минареты Софии уносились в небо...
Извиваясь, протянулись, вслед за Сералем, стены Феодосия, полчища
кипарисов в Полях Мертвых... Стены кончились руиной Семибашенного замка...
И сиренево-серый очерк Стамбула стал уменьшаться и таять. Справа шли
обрывы плоского прибрежья, цвета пемзы. А налево, до нежно-туманной сини
Принцевых островов, и впереди, до еще более туманных гор Азии, все шире
разбегались сияющие среди утреннего пара заливы. Над их необозримой гладью
кое-где висели дымки невидных пароходов...
Нижние палубы, заваленные грузом в Пирей и Александрию, наполняли фески
и верблюжьи куртки, ласково-застенчивые улыбки и блестящие зубы, карие
глаза и гортанный говор. Белыми коконами сидели на коврах закутанные
женщины. Мечтательно играли четками хаджи в чалмах и халатах. Пели, пили
мастику, страстно спорили и бились в кости греки, похожие на плохеньких
итальянцев.
Седобородый еврей в люстриновом пальто, в черной непримятой шляпе на
затылок, с пейсами и поднятыми бровями, ел, уединенно сидя на крышке
трюма, маслины с белым хлебом и обсасывал пальцы.
В проходах несло кухонным чадом, теплом из стальной утробы мерно
работающей машины, бегали белые повара с помоями. Наверху было чисто,
просторно и солнечно.
Надо было надвигать на глаза фуражку, глядя на ослепительный блеск под
левым бортом. За этим блеском расстилались и как будто наклонно скользили
вдаль, в чуть видной Азии, зеркала Кианского залива. В миле, в полумиле от
нас проходили итальянские и греческие грузовики с низкими бортами и голыми
мачтами. Медленно, стройно и плавно тянулись в Стамбул, раскинувшись по
всему морю, парусные барки. Одна бригантина прошла так близко, что вся
закачалась и закланялась, попав в волну от парохода, и ярко озарила нас
парусами.
Под их серебристой тенью бежал загорелый человек в полосатой фуфайке. А
зеленый хрусталь под бригантиной был так прозрачен, что видно было все дно
ее.
Ют загромождали тюки прессованного сена. Матросы натягивали над ними
тент. Близился полдень, и в проходах между сеном уже стоял жаркий
сладковатый запах степи.
За завтраком в кают-компании открыли все иллюминаторы. По белому
низкому потолку переливались зеркальные змеи, отраженные из-под левого
борта водою и солнцем.
Часа в два слева заголубели каменистые прибережья древней Фригии.
Близко прошла дикая горбина острова Марморы, и было весело смотреть на его
блиставшие над водой обрывы, на сероватую зелень, покрывавшую его ребра и
скаты, на белые точки какого-то селенья, рассыпанного в одной из его
впадин.
Очень близко прошел перед вечером и Галлиполи, желтевший на пустынных
обрывах справа.
В темноте, усеянной зоркими огнями, осторожно пропустила нас теснина
Дарданелл.
II
Троя, Скамандр, Холмы Ахиллеса - сколько прелести в этих звуках!
Равнина Скамандра серебрилась в эту ночь легким туманом и печальным лунным
светом. Я видел ее смутно... Но это была уже Гре





Содержание раздела