Бурмистров Тарас - Записки Из Поднебесной
Тарас Бурмистров
Записки из Поднебесной
С. Петербург
В то утро меня разбудил телефонный звонок.
- Тарас Юрьевич? - послышалось в трубке.
- Да, я вас слушаю, - ответил я, недоумевая, кто это может обращаться
ко мне по имени и отчеству.
- Это из Службы безопасности вас беспокоят. Вот тут у нас сведения, что
вы нигде не работаете. По какой это причине, хотелось бы знать?
- Вообще-то я работаю, - ответил я, соображая, какой из видов моей
обширной деятельности будет лучше назвать. - Я работал журналистом, но из-за
финансового кризиса мой журнал сейчас обанкротился, и я остался без места на
какое-то время.
- А, ну ладно, это не так важно. Проблем со средствами у вас нет, как я
понимаю? - добавил мой собеседник со странным смешком, показавшимся мне
несколько неуместным в этом разговоре.
- Ну, до какой-то степени, - ответил я.
- Хорошо. Вы позвоните на днях в свое отделение банка, я думаю, там все
будет в порядке, - сказал он и повесил трубку.
Только тут я сообразил, чем был вызван этот неожиданный звонок.
Незадолго до него я попытался оформить себе кредитную карточку и открыл для
этого банковский счет. Те "сведения", о которых столь многозначительно
сообщил мне представитель этой чуткой организации, были почерпнуты, по всей
видимости, из анкеты, которую я заполнял в банке. Так или иначе, но меня
очень порадовал такой поворот событий - карточка была мне крайне необходима.
Дело в том, что мне предстояло ехать в Китай, и хотя моя роль переводчика не
предполагала особой деловой активности, без кредитной карты на мое имя
невозможно было заключить ту сделку, ради которой все это и затевалось.
Теперь последнее препятствие было устранено, и можно было упаковывать вещи,
с замиранием сердца предвкушая новое, экзотическое лакомство на изобильном
пире мировой культуры.
Бродский в своих разговорах с Соломоном Волковым, недавно изданных в
виде довольно объемистой книжечки, высказывает занятную мысль о том, что
"тоска по мировой культуре" (по известной формуле Мандельштама) - это
поразительная вещь, часто более значительная, чем сам культурный пласт,
изученный и освоенный досконально, вдоль и поперек, в подлинниках и
первоисточниках. Примерно о том же говорит и Борхес, утверждая, что Китс,
который, по его собственным словам, "ничего не знал, потому что ничему не
учился", на самом деле мог угадать дух Древней Греции по странице из
школьного учебника (сам Китс писал об этом, что "человек должен
довольствоваться немногими опорами для того, чтобы сплетать тончайшую пряжу
своей души"). Сколько раз я сам поражался, сопоставляя свои первые, минутные
впечатления от какого-нибудь нового мира, открывавшегося мне, с тем, чем он
оказывался впоследствии. Может быть, это мое воображение сильно дополняло и
расцвечивало эти первоначальные ощущения, возникавшие у меня при
соприкосновении с незнакомым, новым для меня пластом мировой культуры, но
они оказывались всегда необычайно яркими и содержательными. В конце концов я
стал приходить к выводу, что привкус новизны настолько обостряет
восприимчивость к еще неизвестному культурному слою, что позволяет сразу же
очень глубоко в него проникнуть, и дальнейшее изучение и проникновение дает
уже намного меньше, чем можно было бы ожидать, судя по первым впечатлениям.
Конечно, это не значит, что не стоит ни во что слишком углубляться; из
многих культурных явлений я выжал до капли весь их божественный сок; но не
стоит и расстраиваться, что так много проходит мимо нас - все-таки самое
