Бушков Александр - Алексей Бестужев 1
НЕПРИСТОЙНЫЙ ТАНЕЦ
Александр БУШКОВ
Анонс
Австро-Венгрия 1907 года. Бежавший из России авантюрист оказывается вовлечен в подпольную деятельность эсеров-террористов, готовящих покушение на императора Франца-Иосифа. Он понимает, что ему уготована роль человека, которого обязательно устранят после операции - и начинает свою игру против подпольщиков.
Революция как Сатурн - она пожирает собственных детей.
Вернио,
Деятель французской революции
(гильотинирован)
Революция не умеет ни жалеть, ни хоронить своих мертвецов.
И. В. Сталин
Пролог
Увертюра к долгому танцу
- Это не тот дворник, - сказал вдруг Прокопий тихо и убежденно. - Не всегдашний, а новый какой-то... Не оглядывайся!
Он стиснул сильными пальцами руку Сабинина, словно кузнечными клещами защемил.
- Да и не думал я оглядываться, - недовольно сказал Сабинин, морщась. - Прими руку, больно же...
- А то-то, - хохотнул спутник, разжимая пальцы-клещи. - Пролетарская заквасочка себя оказывает, осталась сила... - и мгновенно стал серьезным. - Не тот дворник. Старый был татарин, моих годов, а этот совсем молодой.
Вылитый ярославский половой: кудерышки льняные, курносый, веснушками всего закидало. Двух таких разных ни за что не перепутаешь...
Они чинно, неспешно шагали в прежнем направлении. За спиной не утихало ленивое шарканье метлы по сухому тротуару.
- Я и внимания не обратил, - серьезно сказал Сабинин. - Все они, по-моему, на одно лицо: фартук да бляха...
- Так ты ж им в лица и не смотрел никогда, милый, - сказал Прокопий. - В прежней своей жизни. Дворянчиком да офицерчиком мимо черной кости променадствовал.
- Уймись, - поморщился Сабинин. - Нашел о чем вспоминать, господин пролетарий... В прежней жизни. Нет больше никакой прежней жизни, и висеть нам с вами, милсдарь, если оплошаем, на одной перекладинке, совершенно по-братски.., а?
- Типун тебе... - зло фыркнул спутник.
- Аль не правдочку глаголю, милай?
- Правду, - нехотя признался Прокопий. - И все равно - типун тебе... Не егози словесно. Плохая примета - такой вот кураж подпускать на серьезном деле...
Или это у тебя от напряжения нервов?
- Пожалуй, - сказал Сабинин.
- Понятно. Это бывает. Не передумал?
- Да куда уж... Далеко зашло.
- Не тот дворник, - сказал Прокопий без особой связи с предыдущим. - Я за неделю к прежнему, к “князю”, присмотрелся, как к собственному, давно разношенному штиблету. Но , не в том даже дело... Подметать он не умеет. Совершенно.
Метлой шаркает наобум Лазаря, как первый раз в руки взял. А подмести толково улицу - это, брат, ремесло. Я в Нижнем два месяца подвизался самым что ни на есть натуральным дворником, с надежным паспортом - ну, выпал такой оборот, охранка обложила, забился в нору переждать, пока собаки утомятся... Не умеет он мести.
И опять-таки не в том дело... Когда проходили мимо, одеколоном от него шибануло явственно. И бриллиантином для волос.
Несовместимые с дворником запахи...
- Ты к нему не только присматривался, но еще и принюхивался? - хмыкнул Сабинин.
- Не егози. Жизнь научит не то что к дворнику принюхиваться - к Трезоркиной конуре. Ты, голубь, под петлей гуляешь всего-то месяца четыре, а я - третий год.
К осени три полных годочка и стукнет. Три календаря истрепал... И не пойман до сих пор отнюдь не из-за дурацкого везения.
Нет-с, исключительно благодаря навыкам. Так что ты уж чутью моему доверяй и насмешек не строй.
- Я и не строю, - серьезно сказал Сабинин. - Но мало ли какое объяснение можно подыскать? Почему непременно филер? Мало ли...
- А ну-ка!
- Домина
