Бушков Александр - Екатерина Вторая
АЛЕКСАНДР БУШКОВ
ЕКАТЕРИНА II: АЛМАЗНАЯ ЗОЛУШКА
Аннотация
В своей книге Александр Бушков исследует новую эпоху российской истории — время правления Екатерины Великой. Автор не без оснований считает годы ее царствования самыми славными для России. Время, наполненное великим смыслом и эпохальными событиями, небывалым триумфом культуры и просвещения, время укрепления славы и могущества России.
И все это благодаря Великой Женщине, сидевшей на троне, — Императрице, и в то же время Золушке...
Такой Екатерины II, портрет которой создан А.Бушковым, вы еще не знали.
«Если мой век меня боялся,
то был глубоко неправ ...
Я хотела, чтобы меня
любили и уважали,
поскольку я этого стою... »
Екатерина II
Глава первая
САМЫЙ ПРИЧУДЛИВЫЙ ВЕК
Сколько бы мы ни помышляли о благополучии
человечества, никакой законодатель, никакой
философ существа вещей переменить не может.
Весьма вероятно, что род наш необходимо
должен быть таковым, каковым мы его знаем,
т. е. странным смешением добрых и худых
качеств. Воспитание и науки могут распространить
круг наших познаний, доброе правление может
сделать лицемеров, кои будут носить личину
добродетели, но никогда не переменят сущности
души нашей.
Фридрих Великий. Из письма маркизу д'Аламберу, 18 мая 1782 г.
Хорошенько запомните эпиграф — мы будем к нему возвращаться снова и снова, поскольку, по моему глубокому убеждению, эти слова наилучшим образом объясняют многое как в деятельности и героини этой книги, Екатерины Великой, так и в ее времени, романтическом и жутком восемнадцатом столетии. Хотя… Все сказанное Фридрихом в полной мере относится и к нашему нынешнему времени: и наука не в пример развитее, и воспитание располагает немыслимыми во времена Екатерины и Фридриха техническими возможностями, а вот поди ж ты — род человеческий по прежнему являет собой «странное смешение добрых и худых качеств»…
Так что Фридриха Великого никак нельзя упрекать в пессимизме. Конечно, эти строки им написаны на закате, в семьдесят лет, за четыре года до смерти, когда практически все его свершения и поражения были уже позади. Но, поскольку они, как только что говорилось, ни капли актуальности не утратили, дело тут вовсе не в старческом усталом пессимизме, той самой житейской грусти, что заставила библейского царя Соломона заказать кольцо с надписью «Все проходит», а библейского пророка Екклесиаста — написать пронзительно щемящую в своей запредельной тоске книгу…
В конце то концов, еще в 1768 м Фридрих писал тому же маркизу д'Аламберу, своему многолетнему корреспонденту, нечто крайне схожее: «Не правда ли, что електрическая сила, и все чудеса, кои поныне ею открываются, служат только к возбуждению нашего любопытства? Не правда ли, что притяжение и тяготение удивляют только наше воображение?
Неправда ли, что всех химических открытий такие же следствия? Не менее ли от сего происходит грабительств по большим дорогам? Сделались ли от сего откупщики ваши менее жадны? Возвращаются ли с большею точностью залоги?
Менее ли клевет, истребилась ли зависть, смягчились ли сердца ожесточенные? Итак, какая нужда обществу в сих нынешних открытиях, когда философия небрежет о чести нравственной, к чему древние прилагали все свои силы?»
Это уже не пессимизм. Это — убеждения. Значительно обогнавшие свое время: тогдашние просвещенные умы, крупные ученые, современники Фридриха, наоборот, полагали, что развитие науки и техники само по себе, волшебным образом, и общество преобразит, и нравы облагородит, и людей сделает в сто раз лучше и
