Библиотека в кармане -русские авторы

         

Бушков Александр - Шантарск 1


АЛЕКСАНДР БУШКОВ
ВОЛЧЬЯ СТАЯ
Новый роман А.Бушкова «Волчья стая» повествует о незадачливых представителях племени «новых русских», которым пришлось однажды с ужасом обнаружить, что изречение: «Кто платит, тот и заказывает музыку» — далеко не всегда справедливо.
«Зверь никогда не может
быть так жесток, как человек,
так артистически,
так художественно жесток».
Ф.М. ДОСТОЕВСКИЙ
«Братья Карамазовы»
«Дело не в дороге, которую мы выбираем; то, что внутри нас, заставляет нас выбирать дорогу».
О. ГЕНРИ
«Дороги, которые мы выбираем»
* Часть первая. ВЕСЬ МИР — ТЕАТР
Глава первая. Веселуха, господа, веселуха!
Часов, конечно, не было ни у кого, но человек и не к таким неудобствам приспосабливался, причем в хорошем темпе,— и за неделю они уже начали кое-что соображать. Когда солнце (по определению Синего, «балдоха») оказывалось аккурат над вершиной возвышавшейся за озером сопки, над кучкой высоченных кедров, этаким рыцарским плюмажем украшавших лысоватую макушку,— тут-то и наступало время законного обеда, поскольку орднунг есть орднунг, это общеизвестно.
Конечно, они уже заранее поглядывали за озеро, на кедры и солнце,— но прошло довольно много времени, прежде чем рыжий Ганс появился на кромке огромного, но неглубокого котлована. Расставил пошире ноги в начищенных сапогах, картинно держась за висевший на груди шмайсер, долго взирал на копошившихся в котловане землекопов — тянул время, сука рыжая, использовал на всю катушку свой крохотный ломоток властишки. Притворялся, будто не замечает, как на него зыркают украдкой. Лагерная кличка у него была Чубайс
— за рыжину и вредность. Ганс на нее крепко обижался, но что ты тут поделаешь?
Эсэсовец постоял еще немного, старательно изображая, что в приступе тяги к высокой эстетике любуется пейзажем, потом заорал во всю глотку:
— Обед, кацетники! Жрать!
И предусмотрительно отступил подальше от того места, где по пологому откосу обычно и выходили из котлована, чутко напружинился. Рядом появился
Вилли с овчаркой на поводке. Это Рудольф откровенно сачковал, не хуже кацетников, а Ганс с Вилли к службе относились со всем рвением, подловить их нечего было и пытаться...
«Полосатики» живенько потянулись к откосу, напутствуемые бравыми воплями Ганса:
— Лопаты не бросать, мать вашу! Сколько долблю? В землю втыкайте, аккуратненько, друг возле дружки!

Кому говорю, жопа лысая? Швайн! Дома лопату тоже кидаешь где попало?

Да не ты жопа лысая, а вон та, которая еще, и пузатая! Швайн!
— Ферфлюхтер хунде, пум тойфель! — поддержал его Вилли, демонстрируя тем самым не в пример большую интеллигентность.— Абер шнель!
Овчарка тоже вносила свою лепту, гавкая и дергаясь на прочном плетеном поводке. Намордник у нее был основательный, но лаять не мешал.
— По бригадам разбивайсь, по бригадам! — орал Ганс.— Что вы мне стадом претесь? На митинг вышли, что ли? Вы в лагере или где?

Первая бригада, пошла! Порядок соблюдать, а то без обеда вмиг оставлю! Первая пошла, вторая готовится!
Насчет обеда, конечно, было сказано чересчур цветисто — не заслуживала полуденная жратва столь высокого названия. Вся она, вся до единой пайки, умещалась в пластиковом пакете с яркой картинкой, такие в любом магазине стоили штуку и рвались, стоило туда запихать что-то посолиднее полудюжины бутылок пивка. Паскуда Фриц, удобно рассевшийся на прибитой к двум пенькам толстой доске, конечно же, опять выбрал картинку отнюдь не случайно — на пакете красовалась грудастая блондинка, имевшая на себе из одежды лишь белую маечку, да и то мокрую до пол





Содержание раздела