Бушков Александр - Сварог 10
АЛЕКСАНДР БУШКОВ
ВРАГ КОРОНЫ
Сварог — 10
Аннотация
Чужой мир навязал Сварогу бешеный темп, и у него просто не было времени, чтобы остановиться и подумать над массой обрушившихся на него загадок. Но теперь многие тайны находят свое объяснение… и Сварогу открывается многое. Слишком многое становится явным, и Сварог оказывается перед выбором: выжить и погубить близких ему людей — или самому погибнуть в неравной схватке со Злом…
Он не задал мне ни единого вопроса и даже, казалось, не спрашивал самого себя, что поделывает этот чужак в его компании; насколько я понял, он уже рассматривал меня как часть своего окружения. Я предпринял несколько попыток догадаться, какой могла бы быть уготованная мне роль.
Должен ли я стать зрителем, чей наблюдающий взгляд призван удостоверять его действия? Не требовал ли его нарциссизм постоянного свидетеля? Или же у него были на меня другие планы — не подразумевалось ли, что я стану для него еще одним развлечением?
Анджела Картер, «Адские машины желания доктора Хоффмана»
Часть первая
ВСЛЕД ЗА СУДЬБОЙ
Глава 1
ЭТЮД В БЛЕКЛЫХ ТОНАХ
Небо было серым. Армады пузатых клокастых туч на крейсерской скорости неслись по серому небу куда то на закат, целеустремленно и бесшумно, и не было им никакого дела до суетящихся внизу людишек.
Впрочем, Сварог и не суетился. Поздно уже было суетиться.
Аллею окружали серые деревья с толстыми мшистыми стволами, их темные кроны таинственно шумели на влажном ветру, порой заглушая даже шелестящий гул множества ветряков. При особенно сильных порывах ветра над песком безлюдной аллеи возникали крошечные торнадо прелой листвы.
Крупный, зернистый песок тоже был серым.
Осень, вечер. В сумерках весь мир окрасился в серое.
На душе же у Сварога…
Ну, давайте будем откровенными.
А ежели откровенно, то нельзя сказать, чтобы он рвал волосы на голове и посыпал образующуюся лысину пеплом или, допустим, катался бы по песку, орошая землицу матушку горькими слезами и насылая на себя проклятия за опоздание…
Нет.
В конце концов, Сварог был солдатом. Воином он был, как ни патетично это звучит. Его пытались убить, и он убивал; он видел смерть друзей и врагов так близко и так часто — и на Земле, и в иных мирах, — что давно уж привык к ней, как к постоянной боевой спутнице.
Как патологоанатом привыкает к ежедневным жмурикам.
Поэтому на душе у Сварога было серо, как и все вокруг. Просто серо, вот и все. Как равнодушное небо над головой.
Как холодный, грубо отесанный камень в половину человеческого роста перед ним. Камень с небрежно выбитой надписью, состоящей из двух слов. Только из двух слов.
— Слушайте, — наконец плаксивым голосом нарушил долгое молчание горбун, — я же слуга был при госпоже, убирал там, то да се, за домом присматривал, о ее делах знать ничего не знал, ведать не ведал…
— Дальше что было? — глухо перебил Сварог, не отрывая взгляда от камня.
— Дальше… — горбун поскреб лысину, неожиданно успокоился — понял, должно быть, что убивать его пока не собираются, и сказал: — А дальше, господин хороший, началась такая свистопляска, что я совсем уж было распрощался со своей драгоценной жизнью… Короче, на рассвете налетели. Аккурат как вы отбыли, так и налетели.
Целая армия, вот не вру — черно зеленые, «карточники», «волосатые» — все. И еще какие то в масках и серебристых балахонах. Будто не простой доктор здесь живет, а форменная банда колдунов заговорщиков. В общем, дом окружили, орут в эти свои трубки: всем, дескать, не дергаться, так вас растак, а спокойно выходить по очереди и спин
