Быков Василь - Болото
ВАСИЛЬ ВЛАДИМИРОВИЧ БЫКОВ
БОЛОТО
Выбравшись из мрачных, сырых поутру лесных дебрей, где они проблуждали
половину ночи, Гусаков облегченно вздохнул: лес кончился, перед ними раскинулось
поле. Над подернутой утренней дымкой стеной соседнего леса поднимался ярко-
красный диск летнего солнца. Лучей от него еще не было в чистом, погожем, широко
залитом багрянцем небе, краснота которого, однако, быстро тускнела, уступая
натиску света и голубизны. В поле становилось светлее, стало видно, как полосы
ржи чередуются с разными по ширине участками ячменя, пшеницы и картофеля, – как
когда-то в доколхозной Западной Белоруссии, где больше года служил Гусаков. Но
тут не Западная – тут должна быть Восточная, и эти нивы-полоски давно перепаханы
тракторами, а земля обобщена в колхозы. Второй раз за минувшую ночь Гусакова
охватила тревога: куда же они угодили? Первый раз встревожился, когда на
огромном скошенном лугу, где они приземлились, никто их не встретил, никакого
партизанского дозора там не было. Правда, не было и немецкой засады. В глухой
темноте ночи они собрали свои поддуваемые ветром парашюты, потом изрядно
провозились в болоте, пока затопили их в камышовых зарослях. Он набрал полные
сапоги воды, а старшина Огрызков по пояс угодил в трясину. Впрочем, все это
мелочи, день обещал быть погожим – высохнут. Хуже, что ночью невозможно
сориентироваться, определить, где они очутились. Долго задерживаться на лугу
было опасно, и они наугад подались по перелескам на запад. Потом вышли на
полевую дорожку, приведшую в большой смешанный лес, из которого к рассвету
выбрались на это холмистое поле.
Подождав, пока сзади подтянутся спутники, Гусаков медленно пошел по меже
среди ржи, звучно приминая намокшими сапогами васильки и ромашки. То и дело
оглядываясь по сторонам, он старался вовремя заметить какую-нибудь
неожиданность. Наибольшую неожиданность, конечно, следовало ожидать от людей.
Люди могли быть разные – партизаны, подпольщики, но, наверное, немало и
предателей, полицаев, встреча с которыми не обещала ничего хорошего советскому
командиру. Ночью все было проще, но как будет днем? Может, лучше пересидеть где-
нибудь, сориентироваться и решить, куда двигаться дальше. Потому что стало
очевидно: они оказались не там, где должны были оказаться. Но кто в том виноват?
Конечно, виноваты летуны, как их иногда называли, им лишь бы сбросить, а там как
хотите – хоть в плен к оккупантам. Они в своем штабе доложат, что задание
выполнено, готовьте наградные. Кто и как их проверит?
В поле пошли друг за другом – на дистанции безопасности, как и полагалось
согласно партизанской инструкции, которую три дня перед вылетом изучал Гусаков.
В инструкции было изложено все: как сориентироваться в лесу по пню спиленного
дерева, как при сырых спичках разжечь костер, как правильно заложить толовую
шашку под рельсы и много чего другого – полезного и правильного. Но ничего не
было сказано, что делать, если тебя не встретили там, где должны встретить. Или
как отыскать в лесных дебрях нужную тебе базу, особенно если она засекречена?
Обычно говорят: иди по компасу. Но чем может помочь компас, если неизвестно, где
ты очутился после суматошной ночи? Остается разве что завернуть в ближайшую
деревню и спросить у какой-нибудь тетки, где находится партизанская база. Вот
положение! И это в первые сутки после приземления. Рожь кончалась, в конце нивы
приветливо темнела крохотная березовая рощица, к которой и свернул Гусаков.
Пожалуй, действительно, с
